— Уже лучше, — кивнул я, подбросив в огонь еще пару веток. Бодрое пламя обняло их. — Теперь хотя бы человека слышу, а не труса.

Ян не отвечал. Повернувшись и заметив в глазах наемника слезы, я запрокинул голову назад. Хохот вырвался наружу.

— Во-о-от! Вот он, вкус греха! Чувствуешь его? Видишь, что на самом деле значит преступление? — я не мог остановить смех. — Запомни, Ян Стромовски, правосудие не знает оправданий; причины — для нищих, забивших чужую скотину и желающих избежать наказания. С грехами все не так! Они не подлежат объяснению, они и есть причина, нанесенная на нашу душу. Проступки — оправдание всему, что ты переживаешь в жизни. Но не наоборот. Как можно оправдать оправдание? Никак!

— Не смейся надо мной… — едва не плача попросил Ян.

Я протянул руку и взял его за подбородок. Притянув юношу ближе к себе, я посмотрел на него в упор. Слезы поблескивали в свете огоньков, пляшущих на ветках в костре, но все же были почти незаметны.

— Даже не собирался смеяться над тобой. Лишь радуюсь, ведь ты понял, что такое грех. Его не отмолишь, его не загладишь. Ты согрешил убийством, и оно легло на тебя неподъемным грузом. Поэтому ты здесь. Ты не можешь его скинуть, ты хочешь разбавить его другими грехами. Если на караван завтра нападут — ты убьешь с радостью, потому что эта кровь даст тебе шанс забыть о том, что ты видел когда-то на своих руках. Вот она, суть. Дальше ты либо останешься человеком и будешь гнить, либо примешь себя и расцветешь. Советую двигаться вперед. Может быть, ты даже наткнешься на мои тропы. Не лучшая дорога, но я иду по ней, и тебя будет кому прикрыть спереди.

Я коснулся губ юноши пальцем. Сделал это сухо. Но он вспыхнул как горячий источник, его руки коснулись моих. Робко, но чувствовалась нарастающая настойчивость. Я почувствовал взгляд со стороны и отстранился раньше, чем что-либо успело развиться.

— Не надо плакать, не надо страдать, — прошептал я. — Я не ушел далеко. У тебя еще есть время меня догнать, если ты так хочешь. Но запомни: если ты ухватишь меня, мои грехи ухватят тебя. Готов ли ты заплатить эту цену ради «мрази»?

— Мрази?.. Не надо так говорить, — покачал головой Ян. — Роки идиот, он сам не знает, что говорит.

— «Роки»? Это его так зовут? — рассмеялся я.

— Да. Не нравится?

— Не особо.

Ян улыбнулся и отвел от меня взгляд. Изучая развитие огня в кострище, он тихо спросил:

— А мое имя?

Некоторое время просидев без движения и обдумывая, что стоит ответить в этой ситуации, я в итоге кивнул.

— Да, оно мне нравится. Короткое и скромное. Совсем как ты.