— Да.

— Даже не двигаешься почти. Сидишь неподвижно, как статуя.

— Бывает и такое.

— И по нужде не ходишь.

— Ходил когда-то.

— Зачем ты обрубил ей руки? Я не могу понять.

— Тебе нужна причина?

— Да. Я хочу услышать оправдание, мне станет легче.

— Я убил мужчину, которого она любила. Не так важно, почему она чувствовала такое к нему. Сам факт. Я же уничтожил не только тело этого мужчины, но и душу.

— То есть…

— Не перебивай. Алиса не могла успокоиться. Утрата возлюбленного свела бы ее с ума, потому что отомстить она мне никак не может. Поэтому я лишил ее возможности даже пытаться что-то сделать. Вместе с руками я уничтожил ее шансы на месть в ближайшие месяцы. А когда она наконец придумает способ сразиться со мной, я буду на Юге, подальше от этой чертовой страны и проклятья, что накрывает землю под нами.

— Разве ты не мог попытаться остановить ее иначе? Лишить оружия или…

— Оружие всего лишь инструмент. Лишившись его, ты не потеряешь возможность что-то делать. Всего лишь будет не так удобно и легко.

— Ясно. Мне тяжело это понять, но теперь, когда ты объяснил…

— Ничего не поменялось, — сухо ответил я. — Моя сестра все еще искалечена. Мною.

— Ты… коришь себя?

— В какой-то мере.

— Я думал, тебе плевать.

Закрыв глаза, я откинулся на сидении и выдохнул. Темнота блаженным одеялом накрыла меня, хоть заходящее солнце еще пыталось слепить мои глаза откуда-то слева.

Слева?