— Джордан, мне плохо… — прошептал Ян, спотыкаясь в сугробах. — Зачем ты меня оставил?

— Лютня достаточно легкий инструмент, вряд ли будет толк, если ударить ею по голове, — пробормотал я. — Да и кощунственно это. Как-никак, музыка, искусство. Оно может идти рука об руку с грязью и вонью боя, но участвовать в этом — нет!..

— Джо… — Ян рухнул на четвереньки перед козлами, на которых я сидел.

— Я тебя слушаю, друг мой.

— Он внутри меня, он душит, я не могу его выгнать… Помоги мне!

— Помог бы, если бы ты сам справиться не мог. Дух твоего возлюбленного освободил внутри тебя какое-то место. Теперь его может занять кто угодно. Однажды одержимый будет одержимым до тех пор, пока его тело не будет запечатано крестом или ересью. В другой ситуации меня бы это устроило, но, учитывая открытие Лесов Силы, слишком опасно оставлять внутри тебя свободное место. Поэтому пусть в тебе будет этот дух. Он слаб и труслив, ты сможешь справиться с ним, если не начнешь допускать ошибки.

— Он шепчет в моей голове, Джордан! — зашипел Ян, зажимая уши руками. — Прекрати это, умоляю!!

— Прости, друг мой, — я отложил лютню и спрыгнул по другую сторону от южанина.

***

Человек кричал всю ночь. Я сидел в снегу недалеко от старой вампирихи. Статуи поворачивали свои головы, неусыпно следя за сидящим на цепи существом. Оно вперевалочку гуляло по сугробам, иногда произнося одно и то же слово: «Солнце».

Как только я почувствовал приближение восхода, старушка уснула, чуть-чуть не доползши до кареты. Подойдя к спящей, я осторожно поднял ее на руки и занес в темноту убежища. Хранительницы не препятствовали, молчаливо следя за мной. Заперев двери и позволив тонким деревянным пальцам вновь сплестись, я упрятал ключ в карман.

Ян сидел на козлах, рядом с ним была лютня. За ночь снег скрепился, нового не насыпало. И южанин, закутавшись в одеяла, выглядел относительно нормально. Только в глазах полнейший шок. И все то же пресловутое раздвоение, хотя в этот раз перевес был очевидно на стороне Яна.

— Как придешь в себя, езжай на Юг, — устало попросил я, бросая взгляд на поднимающееся солнце. — А я пока посплю. И помни, пожалуйста, что нам в спину дышит смерть с множеством тысяч ликов. И пока кони стоят, мы почти в постоянной опасности.

Усевшись поудобнее, я прикрыл глаза и положил руку на рукоять Тласолтеотль. Она молчала. Может, тоже отдыхала, а может, что-то другое. Я все еще чувствовал богиню в лезвии, и это меня успокаивало. Пусть даже звона слышно не было.

Сон мягко тащил мою душу к себе, впиваясь когтями и оставляя нарывы. Я почти провалился, как вдруг почувствовал на плече руку. Ян смотрел на меня полными слез глазами.