За спиной послышались испуганные вскрики: «Это мы! Не стреляйте! Это свои!» Кеорт остановился, выглянул из-за угла. В соседней комнате метались лучи фонарей – видимо, двое из коридора наткнулись на стрелявшего и приняли его за врага.

Кеорт ворвался к ним, стреляя на ходу. Он давил на спуск, посылая повсюду огонь и смерть, пока не кончились патроны; бросив дробовик, выхватил пистолет, но добивать было уже некого: два тела лежали у стен, из коридора доносился удаляющийся топот третьего. Подхватив с пола автомат, Кеорт погнался за ним и успел увидеть, как тот выпрыгнул в окно прямо с третьего этажа. Выглянув в окно, Кеорт увидел, как он корчился на асфальте внизу – видимо, что-то себе сломал при падении. Лежащий представлял собой идеальную мишень. Кеорт посмотрел на территорию Центра, на озаряемый пожаром густой дым, отвернулся и пошёл прочь, на четвёртый этаж.

Бок под бронёй болел всё сильнее.

В здании стало намного тише, чем было в начале. Дым в коридорах стал плотным, он жёг глаза всё сильнее. Высунувшись на лестницу, Кеорт услышал ещё одну группа преследователей и пробежал по ступенькам, нарочито громко топая. Внизу всполошились, заспешили в направлении лестницы, как он и рассчитывал. Спрятавшись в комнате с видом на лестницу, он стал ждать.

Трофейный автомат оказался мелкокалиберной трещоткой – ничего хорошего. Кеорт положил его перед собой, взял в руки висящий на ремне дробовик. Снял пустой дисковый магазин, заменил его на плоский автоматный. Прислушиваясь к звукам на лестнице, начал менять гладкий ствол на первый, с глушителем.

– Думаешь, много ещё осталось?

Кеорт повернулся на голос. На него смотрело из темноты лицо со впалыми щеками.

«Это… это один из моих прежних коллег, такой же агент. Мы сейчас вместе проходим тренировку на полигоне. Да, точно. Его зовут… его зовут… Какая разница. Я даже собственное имя вспомнить не могу».

– У меня ещё остался полный магазин, – ответил Кеорт.

– Сколько ещё осталось тебе самому? – Провалившиеся глаза безумно сверкнули в темноте. – Думаешь, долго протянешь?

– А который это уже раз? – спросил Кеорт.

Безымянная тень пожала плечами.

– Не помню. И ты не помнишь. Может, мы уже сто раз повторяем здесь одно и то же? На этом полигоне. На этой равнине. На этой планете. Может, это всё продолжается уже сотню лет?

Кеорт словно вышел из тела и увидел себя со стороны: тощий, измотанный человек в снятой с трупа броне, лихорадочные глаза блестят над маской, закрывшей пол-лица. Вертит в руках оружие, забившись в угол, как крыса, прячущаяся в заброшенном доме. Вот на кого он больше похож – не на минотавра, а на крысу. Он вроде бы даже читал где-то, что так исследовали работу памяти крыс – запускали их в лабиринт. Может, где-то внизу, в недрах Центра, есть записи всех его тренировок? Анализ того, насколько хорошо он ориентируется в хитросплетениях комнат, лестниц и этажей после того, как его в очередной раз шарахнули током? Сколько остаётся от старых воспоминаний после того, как дали новые?