Меня накрыло потоком эмоций. Чистым, ясным, без искажений и фона. Яростью и болью, одиночеством, надеждой, ненавистью, жаждой власти и величия. И на краткий миг померещилось, что способен читать… нет, не мысли… но образы. Так как в сознании замельтешили полустертые картинки, голоса, ощущения. Как эхо. Как отражение в воде.

Жаждала мести. Жаждала жизни. Но первого намного больше, чем второго. Хотела вернуться любой ценой и воспользоваться, стать тем, кем являлась когда-то. Вернуть к жизни свой народ, что обратился в тени за столетия пребывания тут.

— Нет! — прорвался сквозь гул в ушах яростный крик. — Ты служишь мне! Мне-е! Уйди от него! Брысь! Не смей!..

Наваждение отхлынуло. Я моргнул и уставился на кошку. А та оскалилась в ухмылке, потерлась о ногу дымной ушастой головой и испарилась, оставив после себя удивительную ясность и свежесть сознания.

Что произошло?

Но ответа я не получил. И вместе с тем понял слишком многое. Опять посмотрел на До и твердо произнес:

— Я не стану тебе помогать.

Она зашипела как змея, рванулась из кресла, пытаясь разорвать путы волос. Но закричала от боли и обессилено рухнула обратно.

— Ты-ы… Я сожру твои косточки, МакМоран! Я уничтожу тебя!..

— Ну, попробуй, — легко согласился я. — Вроде проговорилась, что зависишь от меня. Если умру, кто тебе вообще поможет?..

— Я найду другого из твоего рода, — рявкнула До. — Посговорчивее.

— Ищи, — махнул я рукой. — Младшая ветвь того и ждет. И скажу честно, если отстанешь от меня, скажу спасибо. Отдам и титул, и грот, еще и доплачу.

— Я сведу тебя с ума и заставлю выполнять свои приказы!

— Боюсь, поздно. Начал привыкать.

— Я выпью твою душу!

— Господи, — пробормотал я, с тоской глядя в небо. — Да сколько можно? Зачем ты создал женщин? Ведь так хорошо начиналось: рай, зверушки, птички. А потом Люцифер, бабы… чем мы так провинились?..

— Твой бог тебе не поможет, МакМоран! — фыркнула До.

— А я не стану помогать тебе, — непоколебимо ответил я, встретив бешеный взгляд спокойствием. — Не собираюсь становиться тем идиотом, что сделает нашему миру хуже, чем сейчас.

— Я могу дать тебе силу, — сказала, вновь немного успокоившись и глядя исподлобья. — Ты возвысишься. Познаешь древние искусства.

— От угроз к подкупу, — ухмыльнулся я. — Предсказуемо.