От платья остались лишь блестящие голубовато-зелёные лоскутки, любовно украшенные узором из мерцающих речных камешков.

Когда-то это платье вышивали любящие руки.

На коже Тьерни алеют царапины в тех местах, где детское платье сдавливало её кожу особенно сильно.

Синяя, как вода в озере, кожа феи переливается разными оттенками.

Волосы Тьерни того же цвета, что кожа, тёмно-синие, как чистая вода на самой глубине. Она смотрит на меня удивительно синими, почти чёрными глазами, такого же переменчивого оттенка, как её кожа. Моя накидка соскальзывает с её плеч, и Тьерни покрепче стягивает её полы.

Её тело, так долго скованное гарднерийским обликом, теперь свободно. Черты её лица, прежде угловатые и заострённые, приобрели прелестные округлые очертания: переносица чуть расширилась, губы стали полнее, уши оканчиваются прелестными заострёнными кончиками, а спина подобна нежно вьющемуся потоку воды.

– Как я выгляжу? – едва дыша, спрашивает меня Тьерни.

– Ты красивая, – со слезами на глазах отвечаю я. – Очень красивая.

Тьерни вытягивает руку и с удивлением её разглядывает. Её ногти блестят и переливаются голубым.

– Я дышу, – со смехом произносит она, оглядывая нас. – Я наконец-то дышу по-настоящему… свободно, – срывающимся голосом поясняет она. – Как… хорошо. Я могу… двигаться! – восклицает она, покачивая плечами.

Взгляд Валаски падает на металлическое ведро в углу. Она протирает его краем куртки и подаёт Тьерни.

Подруга принимает это импровизированное зеркало и судорожно вздыхает, не решаясь взглянуть на своё отражение. Её глаза затуманены слезами. Она вздрагивает и вопросительно смотрит на меня.

– Давай, взгляни на себя, – со смехом киваю я, смахивая со щеки слезу.

Увидев своё отражение, Тьерни резко втягивает воздух и закрывает ладонью рот.

– Я так похожа на неё, – выдавливает она. Лицо подруги горестно морщится, из зажмуренных глаз льются слёзы. – Я похожа на маму.

Тьерни съёживается на полу, обхватив руками колени. Ведро падает и катится в сторону с металлическим стуком прямо по страницам священной книги.

Глаза Валаски тоже наполняются слезами, и она отворачивается. Айвен опускается на колени рядом с Тьерни и кладёт руку ей на плечо.

– Позволь, я помогу тебе. Залечу раны, которые остались от впившегося в кожу платья.

Тьерни, всхлипывая, кивает, и Айвен нежно касается ладонями глубоких багровых порезов на её коже. Одна за другой раны исчезают, повинуясь огненной магии лазаров. Когда лечение окончено, Валаска протягивает Тьерни простые чёрные брюки и короткое коричневое платье. Мы отворачиваемся, давая подруге время одеться.