Ужас и жалость к несчастному чёрной волной отталкивают меня прочь, пока я не натыкаюсь спиной на железную решётку другой камеры.

Руки с острыми когтями впиваются мне в локти и прижимают к железным прутьям. Зловонное дыхание опаляет мне ухо. Я в страхе дёргаю головой и вижу вытаращенные совсем рядом пустые глаза другого икарита.

– Я вырву тебе руки, – с ненавистью шипит он. – Как они отрезают нам крылья.

Маг быстрым движением просовывает волшебную палочку между прутьев и бормочет заклинание. Вокруг вспыхивают синие молнии, и икарит отпускает мои руки.

Покачиваясь, я отступаю на середину коридора и оглядываюсь на поверженного икарита. Он корчится на каменном полу, обвитый синими сверкающими полосами.

Задыхаясь от ужаса при виде того, как привычно хирург расправился с икаритом, я потираю саднящие локти под подозрительным взглядом пожилого мага.

Он смотрит на меня недоверчиво, будто не веря своим глазам.

– Держитесь подальше от камер, маг Деймон, – нахмурившись, удивлённо произносит он.

Видимо, моей тёте напоминать о таком раньше не приходилось.

Сердце глухо колотится у меня в груди, но я старательно пытаюсь держаться безразлично. Сделав несколько глубоких вдохов, я напоминаю себе: «Веди себя, как тётя Вивиан. Успокойся! Твоя задача – вывести отсюда Ариэль!»

– Где она? – требовательно спрашиваю я, заносчиво приподняв подбородок.

Хирург с облегчением кивает, будто узнав меня по привычно чванливому поведению.

– Это существо поселили в последней камере.

Поселили…

Разве можно назвать это отвратительное подземелье жилищем?

С каждым шагом меня всё сильнее охватывают ужас и смятение при виде икаритов, содержащихся в камерах-клетках. Я стараюсь не замедлять размеренный шаг, подобно повелительницы судеб, однако уши не заткнуть, и краем глаза я всё-таки вижу пленников.

Вот одна – девочка-икаритка. На вид ей лет тринадцать. Одета в лохмотья. На голове лишь клочья волос. Она бьётся о каменную стену, трепеща крыльями, и звук от этих ударов звучит в унисон с биением моего измученного сердца. В другой камере – ещё одна икаритка, даже моложе предыдущей. Она свернулась в углу и что-то бормочет себе под нос тонким голоском.

Многие пленники выкрикивают нам вслед короткие фразы, раскачивая в этот момент железные решётки.

– Я грязный, такой грязный…

– Я полечу! Они хотели отобрать мои крылья, но я их спрятал!