Голоса впились в Рин, как град стрел, – не только голос Ханелай и не только голоса взрослых. Фрагменты сотен горестных воплей набросились на Рин мозаикой боли, сплетаясь в подробности, которые до сих пор она видела лишь мельком и издалека.

Жига…

…когда они забрали наших детей…

…не было другого выхода…

…а что бы выбрала ты?..

…не важно, все это не имеет значения…

…им нужны были боги, только боги, нам жаль их, потому что мы не могли и представить…

…ради наших детей…

Жига…

…оставь нас в покое…

…просто оставь нас в покое, мы не хотели…

…и тогда Жига…

…Жига…

Жига!..

– Я поняла, – сказала Рин. На самом деле она не поняла, по крайней мере не до конца, но услышала достаточно, чтобы все фрагменты мозаики сложились и проступил контур, просто она не могла больше слышать эти голоса, не хотела смириться с тем, что сделал Цзян. – Я поняла, хватит!

Но голоса не затихли, они лишь нарастали, крик за криком, становились немыслимо громкими.

…и Цзян не…

…Цзян никогда…

…он обещал…

…когда Жига…