– Наверное, он церемониальный, – предположил Катай. – Сомневаюсь, что император надевал шлем для сражений. Здесь полно его вещей… Смотри, вот его кираса и чайный сервиз.

Пальцы Катая зависли над раритетом, словно боясь прикоснуться. Но, оглядывая зал, Рин чувствовала только жалость. Красный император был величайшим правителем в никанской истории, настолько известным, что его имя знал каждый ребенок, только научившийся говорить. Легенды о нем не умещались на полках. Он впервые объединил страну, но пролил реки крови, построил города, до сих пор оставшиеся интеллектуальными, культурными и торговыми центрами империи.

А тысячелетие спустя от него остались только шлем, кираса и чайный сервиз.

Его династия не длилась дольше одного поколения. После его смерти сыновья немедленно ополчились друг на друга, и после нескольких столетий кровопролития империя была разделена на провинции, вопреки воле Красного императора. Его род прервался, наследники истребили друг друга в первые же двадцать лет гражданской войны, которую развязали. Если кто-то из его потомков и выжил, этого никто не признавал.

Он был царем на час. На краткий миг он оказался центром вселенной. И ради чего?

Он мог бы жениться на Теарце. Как глупо с его стороны было объявлять шаманов врагами. Нужно было вплести их в империю. Посадить спирку на трон, и тогда империя продержалась бы целую вечность. А теперь их наследникам предстоит покорить весь мир.

– А здесь написано твое имя, – позвал ее Катай из дальнего угла зала.

– Что?!

– Смотри, – показал он.

Это был меч – двойник того, который она потеряла в воде, в сражении у Красных утесов, – второй меч, выкованный из расплавленного трезубца Алтана.

Они сохранили его как трофей. «Спирская реликвия, принадлежавшая Фан Рунин», – гласила табличка.

Рин вытащила меч из витрины и смахнула с клинка пыль. Она считала, что он утонул на дне реки. Табличка была такой маленькой. И больше никаких подробностей, никакого описания ее подвигов, только имя и принадлежность оружия. Она фыркнула. Как это похоже на Вайшру! Если бы он добился своего, ее имя осталось бы только примечанием на полях истории.

«Когда построят музей моего правления, Вайшра, у тебя там не будет даже таблички».

Почти половина витрин пустовала. Похоже, их недавно взломали, скорее всего, кто-то из республиканского правительства – пыль еще даже не успела покрыть контуры исчезнувших предметов. Читая таблички, Рин не могла понять, почему украли одни, но не другие, исчезли разные предметы из разных эпох, как будто их выхватывали наугад.