– Молодой маршал сбежал, причем не куда-нибудь, а на остров мертвых, – сказала она. – Он знает, что нигде на никанской земле не будет в безопасности. Альянс потерял веру в Республику и готов окончательно уйти. Нам нужно лишь его подтолкнуть. Всего лишь… продержаться еще чуть-чуть.

Она невольно сглотнула и закашлялась. Слова неуклюже и неуверенно плыли в сухом воздухе.

Рин нервничала. Но почему? В этом не было ничего нового, она уже выступала перед народом и раньше. Выкрикивала ругательства в адрес Вайшры и Республики, и тысячи человек отвечали ликованием. Однажды она довела людей до такого неистовства, что они заживо растерзали человека, и в тот раз слова давались легко.

Но в Тикани атмосфера была другая, не заряженная ликованием битвы или ненавистью, а мертвая и изнуренная.

Рин прищурилась. Так не должно быть. Она ведь в родном городе, выступает перед войсками, которые прошли вместе с ней через ад, и горожанами, которые засеяли поля маком ради нее. Ради нее. Они считают ее божеством. Боготворят. Она избавила их от мугенцев и покорила для них Арлонг.

Но почему же тогда она чувствует себя самозванкой?

Рин снова откашлялась и попыталась вложить в слова энергию:

– Эта война…

– Я думал, мы выиграли войну! – выкрикнул кто-то из толпы.

Рин ошеломленно умолкла.

Прежде ее никто не прерывал.

Она обвела взглядом площадь, но не нашла того, кто это сказал. Голос мог принадлежать любому из этих людей – одинаково враждебных и злых.

Похоже, они все так считали.

Рин затопила горячая волна нетерпения. Неужели они не понимают, что им грозит? Неужели не на их головы Нэчжа сбросил сотню тонн взрывчатки, пока они мирно праздновали?

– Мы не заключили перемирие, – сказала она. – Гесперианцы по-прежнему хотят меня убить. Они наблюдают за нами с неба и ждут, пока мы ослабнем, в надежде победить нас одним махом. Никанский народ ждет самое большое испытание. Если мы ухватимся за этот шанс, то будущее в наших руках. Гесперианцы слабы и не готовы, они еще не оправились после Арлонга. Вы нужны мне в этом последнем усилии…

– Плевать на гесперианцев! – раздался другой голос. – Сперва накорми нас!

Рин знала, что настоящий лидер не ведется на желания толпы. Правитель стоит выше всяких смутьянов, а ответ на выкрики придает им значение, которым они не обладают.

Она начала с того места, где ее прервали, пытаясь собраться с мыслями:

– Этот опиум поможет…

Но так и не закончила предложение. В дальних рядах поднялся шум. Сначала Рин решила, что это очередные смутьяны с вопросами, но потом услышала лязг стали, а затем – еще более громкие крики.