– Но гесперианцы нападут…

– Обещаю, что этого не будет. – Катай взял ее лицо в ладони. – Посмотри на меня. Нэчжа потерпел поражение. У него не осталось сил для борьбы. Он хочет того же, что и мы, – прекратить убивать наш народ. Мы вот-вот получим все, ради чего сражались. Как ты не понимаешь? Победа так близка, только руку протяни. У нас будет независимый юг, и больше не будет войны, тебе достаточно сказать лишь слово.

Но Рин боролась не за это. Она сражалась за то, чтобы возглавить страну.

– Мы же сказали людям, что они свободны, – жалко протянула она. – Мы победили. Победили. А ты хочешь снова вернуться к чужакам и кланяться им.

– Сотрудничать, а не кланяться.

Рин фыркнула:

– Это почти одно и то же.

– К освобождению ведет долгий путь, – сказал Катай. – Нельзя просто сжечь всех врагов. Мы победили в войне, Рин. Затопили страну кровью праведников. Но нельзя жить одними лозунгами, на них не построишь фундамент объединения. Государство не стоит ни гроша, если не может накормить народ. Ты должна сделать это ради них. Иногда приходится склонять колени, Рин. Иногда стоит хотя бы притвориться.

Нет, тут он не прав. Рин никогда не склонится. Теарца склонилась. Ханелай склонилась. И вот что с ними стало – все они погибли, их стерли из истории, которую они могли бы написать. Их вина заключалась лишь в слабости, в том, что они доверились людям, которых любили, им не хватило смелости сделать то, что должно.

Теарца должна была убить Красного императора. Ханелай должна была убить Цзяна, когда у нее была возможность. Но они не могли причинить боль людям, которых любили.

А Рин может убить любого.

Она разобьет оковы и освободит страну. Сделает то, чего не смог никто другой, потому что готова заплатить любую цену.

Она считала, что и Катай понимает необходимость идти на жертвы.

Думала, что он, как никто другой, знает, что нужно для победы.

Но если она ошиблась, если он тоже слишком слаб, чтобы довести революцию до конца, значит, она сделает это в одиночку.

– Рин?

Она моргнула:

– Что?

– Скажи мне, что тоже это понимаешь. – Катай схватил ее за плечи. – Пожалуйста, Рин. Скажи, что понимаешь.

В его голосе слышалось отчаяние.