Хьюмэн вновь повернулся к Глашатаю.

— Что ты хочешь знать? — спросил он. — Мы расскажем тебе, мы покажем тебе, если сможем.

Глашатай, в свою очередь, взглянул на Миро и Уанду.

— О чем их спросить? Я знаю так мало, я даже не знаю, что нам нужно знать.

Миро посмотрел на Уанду.

— У вас нет каменных или металлических орудий, — сказала она. — Но ваш дом сделан из дерева, как и луки и стрелы.

Хьюмэн стоял в ожидании. Молчание затянулось. Наконец, он спросил:

— Так в чем ваш вопрос?

«Как он мог не заметить связи», — подумал Миро.

— Мы люди, — пояснил Глашатай, — используем каменные или металлические орудия для того, чтобы срубить дерево, чтобы превратить его затем в дома, стрелы или дубинки, как те, которые у вас есть сейчас.

Потребовалось некоторое время, чтобы смысл слов Глашатая стал понятен. Потом неожиданно все свинки вскочили на ноги. Они начали бегать кругами, бесцельно и бессмысленно, иногда натыкаясь друг на друга, или на деревья, или на дома. Почти все молчали, но время от времени кто-нибудь издавал протяжный вопль, в точности как несколько минут назад. Было жутковато смотреть на это почти бесшумное безумство, они как будто вдруг потеряли контроль над своими телами. Все эти годы прошли в стремлении ничего не сказать, а сейчас Глашатай нарушил это правило, и результатом было это сумасшествие.

Из хаоса появился Хьюмэн и бросился на землю перед Глашатаем.

— О Глашатай! — воскликнул он. — Обещай, что ты никогда не позволишь им срубить моего отца Рутера их металлическими и каменными орудиями! Если ты хочешь убить кого-нибудь, есть древние братья, которые отдадут себя, или я умру с радостью, но не позволяй им убить моего отца!

— И моего! — кричали другие свинки. — И моего!

— Мы никогда не посадили бы Рутера так близко к забору, — сказал Мандачува, — если бы мы знали, что вы — варелсы.

Глашатай опять поднял руки.

— Разве кто-нибудь из людей срубил хотя бы одно дерево на Лузитании? Никогда. Закон запрещает это. Вам нечего бояться.

Наступила тишина, и свинки остановились. Наконец Хьюмэн поднялся с земли.

— Теперь мы боимся людей еще больше, — сказал он Глашатаю. — Я хотел бы, чтобы вы никогда не появлялись в нашем лесу.

Раздался громкий голос Уанды: