В середине пятна началось движение. Между мозговыми муравьями протискивались небольшие рабочие – не больше сантиметра в длину, и суетливо стекались к центру-пятну, карабкались друг на друга, собирались в трубку, и она росла на глазах, тянулась к ним, темнела в середине…

Прошло две минуты – Андрей бормотал в магнитофон, не отрываясь от кинокамеры, Алена меняла катушку. Трубка перестала наращиваться – странное образование, не слишком правильной формы, сантиметров пять в диаметре, около десяти в длину. С фронта было трудно оценить длину.

– Волновод, – убежденно сказал Андрей. – Смотри, какие они светленькие. Юнцы. Сегодня раскуклились, держу пари.

…Колокол грянул, разрывая череп и сердце, и все стало фиолетовым, и сразу тяжко ударило в спину и затылок. Копошась в земле, она разрывала землю острой головой, извиваясь всем телом, проталкиваясь сквозь землю кольчатым телом. В землю, пока бешеный свет тебя не ожег, вниз, вниз, вниз…

…Свет ударил в глаза. Она лежала на земле, глядя в фиолетовое небо. Андрей снял с ее груди штатив, обрызгал маску аэрозолью и поднял стекло. Алена села.

– Как червь. Они превратили меня в червя. В дождевого червя.

– Ничего, маленькая, ничего, – бормотал Андрей. – Ну, все и прошло, они больше не посмеют, ничего…

Ее вырвало. Потом она заплакала, и все отошло, как отходит дурной сон после первых минут пробуждения.

– Как ты… это перенес?

– Да что там… – сказал Андрей. – Не знаю. Ничего в общем. Голова так закружилась, и все.

– Ничего себе, – сказала Аленка.

– Да чего там… – Андрей придерживал ее двумя руками, как вазу. – Индивидуальное воздействие…

Он бормотал что-то еще, вглядываясь в нее перепуганными глазами.

– Ничего, – сказала Аленка. – Все прошло. Я себя лучше чувствую, чем утром. Что у тебя в руке?

– Изотопчик. – Андрей показал ей свинцовую трубку с пластмассовой рукояткой – кобальтовый излучатель. – Я вчера еще брал с собой – кое-что проверить.

– Ну и что?

– Когда ты упала, я сбил крышку и резанул по акустике, один раз. Ты сразу перестала корчиться, я резанул еще раз – и трубка разбежалась.

– Так им и надо, – сказала Аленка.

…В лодке они сразу потащили с себя комбинезоны. Не было сил терпеть на теле мокрую толстую ткань. Андрей дышал с тяжким присвистом. Вымыть бы его в ванне, с хвоей. Но где там ванна… Лучше об этом и не думать…

Она посмотрела вдоль берега. Воздушные корни переплетались диковинным узором – как на японских гравюрах. Под самым берегом дважды ударила рыба, побежали по воде, пересекаясь, полукруглые волны. «Это было уже, – подумала Аленка. – Гравюра, черные корни и два звонких удара». И еще она вспомнила, как в самый первый выезд, когда вертолет еще стоял посреди поляны, она почувствовала, что много-много раз увидит эти корни, и берег, и поляну.