— Ты упал и сильно расшибся. Наверное, — хозяин лагеря задумчиво поворошил в костре. — Во всяком случае, это наиболее разумное объяснение.

— Объяснение?.. — Тедрик отрицательно замотал головой и скривился от проснувшейся свирепой боли. — Пусть так, но почему я упал?!..

— Проблемы с головой, возможно? — Ханец с сомнением посмотрел на сморщившегося от боли гостя и с явным осуждением зацокал языком. — Вот и сейчас с ней не всё в порядке, ведь так? Голова болела, да что там "болела" — буквально раскалывалась! — это верно, но это сейчас, а во время…гм-м…похода на скутерах ничего подобного не было. Это совершенно точно!

— Сейчас — да, — признался Тедрик, пытаясь заглянуть в глаза старика, — но тогда — перед тем, как я упал — моя голова была в полной норме!

— Охо-хо-хо!.. — раскатисто рассмеялся ханец, — в норме! Ну, ты меня и рассмешил, хо-хо! Хороша "норма", если довела тебя до нынешнего положения!! Побитый, замёрзший, всё потерявший…и ты ещё говоришь, что с твоей головой всё в порядке?….Ох, давно я так не смеялся, — вытер широким рукавом куртки проступившие на глазах слёзы старик, — мне кажется, с этой головой ещё хуже, чем я думал…

— Хуже? Почему?!..

— Потому, что в ней копались все, кому не лень! Ты, вообще, учился когда-нибудь защищать собственные мозги? Или, думаешь, раз их так мало, они никого в качестве добычи не заинтересуют, а?

— Простите, господин, но почему вы полагаете…

— Ха! Да ты сам подумай — может, тебе понравится?..

Ехидный старик снова занялся костром, готовя в котелке какое-то варево. Странный человек! Простая заношенная одежда из натуральной ткани, — такую уже тысячу лет никто не производит, — …куртка и брюки свободного покроя…они когда-то были чёрными, но сейчас — видимо от времени и частых стирок — посерели…

Тедрик попытался ухватить какую-то постоянно ускользающую от него мысль. Она почему-то казалась крайне важной, жизненно необходимой. Да…от времени выцвели…

…Времени!?..

…Стоп! Вот…ещё чуть-чуть…о!

От нелепости происходящего Тедрика пошиб пот и полностью прошла вся головная боль. Пойманная, наконец, мысль высветила происходящее подобно ослепительно жгучему солнцу, и при всём безумии оказалась убийственно ясна.

До "падения" он был на Торге, в абсолютно сухой пустыне, на краю колоссального урагана…а где он сейчас?

…Потрескивают сухие ветки в костре, покачиваются густо-зелёные лапы вековых елей, пирамидами уходящие высоко в тёмно-синее зыбкое марево местного неба. Сумерки, какие-то серые, давящие, безысходные…за пределами освещённого костром круга, конечно. Там, за кольцом невиданных им ранее могучих елей, в липком мареве затаились зыбкие тени…они ждут своего часа…они придут, когда затухнет костёр. И, когда они появятся, обступая усталого путника со всех сторон, для него никогда больше ничего не будет…ни бархатной тьмы, ни света, — безразлично какого, тёплого оранжевого или холодного ослепительно голубого. Эти…"тени" растворят в себе всё: и стволы елей, и их мохнатые лапы…и самого Тедрика. Пока же они трусливо прячутся от тёплого оранжево-красного света среди серых сумерек…в которых, судя по ощущениям, нет ничего…вообще ничего!.. Ни тьмы, ни света, ни леса, ни неба, ни…