Я начала стрелять сразу же, из «точки», она намного мощнее «шороха», но в ней было всего двадцать зарядов, устаревшая модификация, что вы хотите. Безумие захлёстывало волнами. Как в тире, на психодинамической тренировке… Страшные фигуры из моих кошмарных снов начали падать: одна, вторая… Есть!

   Но их было слишком много. Пёрли напролом, перешагивая через павших товарищей. У них кассета с моим эго– образом, поняла я. Им приказано взять меня живой. А Ане они просто пристрелят, она им не нужна. Гады! Гады, гады, гады!

   На меня внезапно упала страшная тяжесть. По ощущениям это было именно так: словно гигантская железная плита придавила. Я ещё успела увидеть, как прыгнул к лицу пол. Вспышкой темноты пришло беспамятство.

   Очнулась я от тихих всхлипываний. Это плакала Ане, я узнала её. Я полежала немного, пытаясь осознать, почему она плачет. Потом вспомнила, и резко села, в голове сразу же зазвенело болью, рот наполнился омерзительным металлическим вкусом. Я отёрла губы ладонью. Кровь…

   – Энн, – сказала Ане торопливо, – Энн, ты только не…

   Она хотела сказать «не пугайся». Или «не истери». Или ещё что– нибудь в том же роде. Неважно. В сознание вломилась картинка: мы находились на одном из причалов станции (когда это мы успели сюда попасть?), и в шлюзе стоял хорошо знакомый мне белый транспортник, возле которого шла неторопливая суета… как на конвейере…

   Очень удобный способ транспортировки собранных трофеев, надо отдать им должное. Упаковывают в капсулу, предварительно накачивая анестезией, и ты там лежишь бревно бревном, до самого пункта назначения.

   – Нет!– закричала я. – Нет, нет, нет, нет! Не– ет! НЕЕЕТ!!!

   Психокинетическая мощь взметнулась громадной волной, аж воздух зазвенел. И она всё прибывала: разум отключился, за него работал дикий, панический, животный ужас. За считанные секунды невидимый энергетический вихрь достиг предела и лопнул, уничтожая всё на своём пути. Всё живое. Я закричала от чудовищной боли, выламывающей тело, но остановиться не могла, да и не хотела. Надолго меня не хватит, но те, кто попал под раздачу, уже не встанут никогда, за это стоило умереть.

   От платформы, со стороны внутреннего вокзала, вышли в ряд десяток парней в броне, дружно вскинули руки, и вперёд рванулось слепящее пламя. Наши! Наши пришли! Я вскочила. Уцелевшие враги оказались между двух огней: с одной стороны на них наступали солдаты– пирокинетики, а с другой была я, и они решили, что одну меня как– нибудь раскатают и спасутся; за мной стоял их проклятый транспортник с захваченными пленниками.