Но я вообще уже ничего не соображала от ужаса. Я видела перед собой солдат в оллирейнской броне– саодваройке, бесконечный кошмар всей моей жизни, и хотела только одного: чтобы они исчезли, чтобы сгорели, чтобы сдохли уже наконец и оставили меня в покое. Мощь хлестала сквозь меня нескончаемым потоком, а в голове билась истерическая мысль: кто же знал, что он провод, пока не дали ток?..

   Пирокинез хорош тем, что носитель паранормы способен устроить локальный контролируемый ад термоядерного синтеза, где заблагорассудится. На космических станциях и кораблях применить высокоэнергетическое оружие невозможно. Такое оружие эффективно только на дистанции, на планетарных орбитах, при бомбардировке поверхностей планет, лун и астероидов, оно требует больших затрат энергии. В бою в коридорах и ангарах станций нет ничего страшнее пирокинетика. Сожжёт и не поморщится. Откат, разумеется, наступит: слабость, головная боль и прочие прелести паранормального перенапряжения в течение нескольких последующих дней. Но это всё будет после. После атаки. Сгоревшему в хлам врагу это ничем не поможет.

    Фиолетовое пламя сожрало мой кошмар за считанные секунды и опало, растворилось в воздухе в нескольких метрах от нас с Ане.

   Наши пришли, вломилось в сознание. Наши! Спасена! Раскрученная паникой мощь схлынула, оставив после себя страшную слабость. Коленки разъехались, и я снова поцеловала пол, выключившись на какое– то время.

   Очнулась рывком, села. И увидела прямо над собой солдата в броне, с алым с золотым крестом в правом верхнем углу флагом Федерации на рукаве, капитанские значки, планку с фамилией и группой крови на груди: Жаров И.В, RH II– . Он присел на корточки, спросил:

   – Живы, девчонки?

   Я кивнула.

   – Всё уже, не бойтесь. Всё закончилось. Сейчас выкинем эту падаль в вакуум, и всё.

   Я снова кивнула, сказала:

   – Я с вами!

   – Целитель? – уточнил он, поднимаясь.

   – Да!

   Я решила, что ему это важно, моя паранорма. Она ведь очень близка к пирокинетической, и разве не я только что уничтожила столько врагов?! Но капитан бросил непререкаемым тоном:

   – Сиди!

   Потом смягчился и добавил:

   – Займись подругой: ранена.

   Я торопливо склонилась над Ане. Вот уж не знаю как, но её зацепило сильно: обожгло руку от плеча до запястья. Когда, как?! Потом я узнала, когда: ещё в коридоре, после того, как обездвижили меня. Ане закрыла меня собой, выстрел сошёлся вскользь – они остереглись задеть и меня тоже. Потом плюнули, решили забрать обеих. На лбу у Ане не было написано, натуральнорождённая она или нет; психокинетические паранормы представляли для ольров серьёзную ценность. Я не знаю, как Ане терпела такую рану. Ещё меня утешать пыталась…