Интересно, станешь ли ты скучать по лесу, по маленьким домикам у залива, по лодкам и песням, по древним-древним историям – и… да, по своему любимому дроматерию. Я знаю, что осиротевшая планета будет тосковать по тебе, Миерна. И я тоже.

– Пошли, – сказал я. – Пора готовить завтрак.

Дуэль на Марсе

Дуэль на Марсе

Бесстрашный и безжалостный, он был знаменит на всю Солнечную систему как охотник на крупную дичь. От огнедышащих драконов Меркурия до ледяных ящеров Плутона – все эти твари становились добычей Риордана. Но в его коллекции трофеев недоставало одного. И теперь охотник поклялся, что добудет запретную «дичь», бродившую по красным пустыням, – марсианина!

Ночной шепот нес мрачное послание. Оно летело через многие мили одиночества, в порывах ветра, в шелесте полуразумных мхов и карликовых деревьев, тихим бормотанием его передавали друг другу крошечные существа, сжавшиеся в расщелинах скал, прятавшиеся в пещерах и в призрачных дюнах. Не в словах, но в смутном пульсе страха, эхом отдавшемся в мозгу Криги, предупреждение гласило:

Они охотятся снова.

Внезапный порыв ветра заставил Кригу вздрогнуть. Ночь была бескрайней, она простерлась вокруг него и над ним, – от горько пахнувших железом холмов до кружащихся сверкающих созвездий в тысячах световых лет над его головой. Он прикоснулся к ночи дрожащими нервами, настраиваясь на голоса кустарников, ветра и маленьких существ, терпеливо рывших свои ходы под землей. Ночь говорила, и он слушал ее голос.

Один, совсем один… На сотни миль пустого пространства вокруг не было больше ни одного марсианина. Лишь крошечные обитатели пустыни, дрожащие кусты да протяжный печальный голос ветра.

Беззвучный предсмертный крик пронесся от куста к кусту, от растения к растению, эхом отдаваясь в пульсе дрожавших от страха животных и отражаясь от плоских стен отвесных скал. Все живое сворачивалось, съеживалось и обугливалось в низвергавшемся с ракеты сияющем потоке смерти, а сгоравшие вены и нервы беззвучно взывали к звездам в ночном небе.

Крига привалился к высокой обтесанной ветрами скале. Его глаза будто две желтые луны светились в темноте, холодные от ужаса и ненависти и нараставшей в нем решимости. Мрачнея, он прикинул, что смерть была рассеяна по окружности с диаметром около десятка миль. Он был пленником этого круга, а вскоре за ним явится и охотник.