Редо отрицательно покачал головой и грустно улыбнулся.

— Послушайте, Редо, — сказал Зигвард. — Я знаю, сколько вам пришлось терпеть. От Фалкона и его сподвижников. Все сподвижники Фалкона — ваши заклятые враги.

— Не все.

— Большинство. Их ждет правосудие. Вы должны помочь правосудию. Иначе они будут продавать оружие и дальше, в Артанию, и вскоре все эти стрелы и мечи обратятся против нас. Спасите жизни, которые можно спасти, Редо. Вы же верующий, вам же дорога жизнь ваших соотечественников.

— Мне всякая жизнь дорога, — сказал Редо.

— Вот видите!

— Но доносить я ни на кого не стану.

— Не доносить! Давать предупредительную информацию.

— Это одно и тоже.

— Как я погляжу, вы не очень-то рады, что Фалкона больше нет.

— А должен бы радоваться?

— Ну да.

Редо пожал плечами.

— Вы что, — сказал Зигвард, — не чувствуете, что в стране стало свободнее дышать? Что у людей появилась надежда? Что грозовые тучи ушли, и не скоро вернутся, что с каждым днем отныне будет светлее и светлее?

— Насчет туч не знаю, — сказал Редо. — Я не барометр. А светлее становится потому, что близится весеннее равноденствие. Экинокс.

— Вы не замечаете перемен? У вас в Храме не прибавилось прихожан?

— Прибавилось, — сказал Редо. — Но ведь и раньше так было. Количество прихожан то прибавлялось, то убавлялось. А при чем тут вы со своими тучами, неизвестно. Люди ходят по улицам со странными улыбками.

Помолчали.

— Вообще, — добавил Редо, который, с того дня, как его потрепали фалконовцы, заимел привычку ворчать, — одна морока с этими большими и малыми переменами, сменой власти, и прихожанами. Раньше презрительные звуки издавали, а теперь заходят с такими глазами, как будто я их вот прямо сейчас просветлю и просвещу, и будут они бесконечно счастливы, и делать им самим для этого уже ничего не нужно, они свое сделали — пришли.

Помолчали.