В рукопашной Алек не участвовал. Во-первых, запретили, во-вторых, все-таки ветер изрядно его утомил. Когда он подошел, пляска смерти уже подошла к концу. Питер стоял, потрясенно глядя на своего противника и не сознавая, что сам вот-вот отправится за ним. Кто-то заставил его сесть, стал затягивать раны.

Пылевое облако на горизонте, ушли немногие. Алек не чувствовал ничего. Вы пришли на наши земли с огнем и мечом. Так получите этой же монетой.

Он снял с пояса одного из павших, даже не посмотрел, своего или чужого, жестяную флягу, уселся тут же на землю, попытался открутить колпачок, не смог, сломил горлышко. Глотнул, вкуса не почувствовал.

Подошел незнакомый парень в забрызганной кровью кожаной куртке, протянул пучок стрел. Все знали, что отныне жители Мечты красят оперение своих стрел ядовитой черной ягодой. У Тэнниа мечено алым в знак вечной мести, у дубовцев перья были траурно-серыми.

Наконечники были измазаны в зелени и земле – очищали от крови. Алек подобрал чей-то сорванный в бою плащ и стал протирать стрелы, веером раскладывая вокруг.

Его звали Расти. Он хотел вернуться из этого похода, раззнаменоваться и жениться.

Вторая стрела.

Мать не хотела, чтобы Лео шел в этот поход. У нее было плохое предчувствие. Он только посмеялся.

Третья стрела.

Виктор. Он был сампо и надеялся на посвящение в патэ.

Четвертая.

Маниро. Последняя мысль его была о сыне.

Пятая.

Вернее, как-то нашедшая хозяина первая его стрела. Надо же, кто-то вытащил из земли. Пастыря звали Киран. Он не почувствовал боли, только удивление и детскую обиду.

– Проводник и свита его! Алек, что с тобой стряслось?!

Предвид оборвался. Алек поднял голову.