Внутри было темно. Серый свет, вливаясь в окна и открытую дверь, ложился полосами на пол и стены. Малыш быстро развел огонь в железной печке, обложенной камнями, благо, что дрова уже были кем-то приготовлены.

– Хозяева на нас не обидятся? – спросил он.

Буйвол ходил по комнатке, шарил во всех углах, что-то отыскивая.

– Сейчас мы здесь хозяева, – отозвался он, заглядывая под лежак, сбитый из неструганных досок.

– Что ты там ищешь? – спросил Малыш.

– Капканы. Или петли.

– Зачем?

– Хочу поставить на ночь. Если повезет, утром будет свежее мясо.

– Не знал, что ты в этом разбираешься.

– Я же говорил, что мы подолгу жили в лесах. Нужда научила.

Разгоревшееся пламя гудело в печи. Тяга была хорошая, дрова сухие. Алые отблески на стенах гонялись за тенями – огонь оживил дом.

– А почему ты уверен, что ведьма жива? – спросил Малыш. – Прошло столько времени.

– Краем уха слышал разговор в гостинице. – Из темного угла за печкой Буйвол выволок на середину комнаты тяжелый, гремящий железом мешок. – Помнишь день, когда мы продали лошадей? Вот тогда я и подслушал, как два охотника говорили о ведьме. Она жива.

– Сколько же ей лет?

– Не знаю. А может это не она, не та, которой меня в детстве пугали, а другая – ее последовательница, ее приемница. Это не важно – кто. Главное, что ее ведовство осталось. Вся ее сила, все знания ее.

– Ты и в ведовстве что-то понимаешь? – улыбнулся Малыш.

– Больше, чем в богах и в судьбе, – Буйвол, развязав мешок, перебирал разнокалиберные капканы, внимательно их осматривал, пробовал пружины. – Мы ведь подолгу жили в лесах.

Малыш, сидя спиной к огню, смотрел на друга.

За открытой дверью смутно белели стволы берез. Уже наползал туман, становилось зябко. На крыше безостановочно трещала сорока.

Отобрав три капкана, Буйвол сложил остальные в мешок и оттащил его на место.