Эх, если бы он знал раньше, что лесоруб меньше чем за полгода может заработать на меч, разве он продал бы родной дом?

Кто знает… Наверное, продал бы…

Ведь это судьба…

Комната постепенно прогревалась. Растаял иней на дверном косяке, с лыж на пол натекла вода.

Подцепив острой лучиной кусочек печного огня, Буйвол зажег фитиль светильника. Покосился на темное окно. Представилось ему, что кто-то сейчас заглядывает в избенку с ночной улицы, следит пристально за каждым его движением.

Неприятное чувство.

Буйвол завесил окно полушубком, и сразу сделалось спокойней.

Он разогрел в печи вчерашнюю похлебку, поставив глиняный горшок на угли. Из мешка, привязанного к потолку, чтоб не достали мыши, вытащил горсть сухарей. Наломал их в тарелку, залил похлебкой. Дожидаясь, пока сухари размокнут, пересчитал свои сбережения, отложил две медные монеты, намереваясь утром сходить в деревню за свежим хлебом. Остальные деньги аккуратно завернул в мешковину, убрал на печь, сунул под самый потолок, меж сложенных там дров, высохших до звона.

В темном углу пискнула мышь, и Буйвол улыбнулся:

– В гости заглянула?

Он достал из мешка закаменевшую горбушку, жесткими пальцами отломил кусочек, бросил на пол:

– Угощайся.

Он был рад, что сегодняшний ужин пройдет не в одиночестве.

Живой серый комочек выкатился из угла. Блеснули черные бусинки глаз. Мышь совсем не боялась человека-великана. Ведь они были знакомы давно, еще с осени.

Они ели вместе, искоса посматривая друг на друга. Буйвол хлебал безвкусный, но сытный суп, мышь грызла обломок сухаря.

– Дать тебе имя, что ли?.. – спросил у сотрапезницы Буйвол. Помолчал. Пожал плечами. – Но зачем оно тебе?

Он подумал, что разговоры с мышью – это плохой признак. Если так будет продолжаться и дальше, то вскоре он услышит, как мышь отвечает.

Сделалось тоскливо, одиноко.

Где же Малыш? Почему от него никаких вестей? Может случилось что-то?

Надо, надо еще раз поговорить с тем монахом. Нужно во всем как следует разобраться. Необходимо проверить его рассказ. И если он тот, за кого себя выдает…