Калиша знала, что должно случится дальше, что будет дальше, и боялась этого. И одновременно хотела. Но это было больше, чем желание. Это было вожделение. Они словно были детьми со взрывчаткой в руках, что, вероятно, было неправильно, но казалось таким правильным.

Эйвери заговорил тихим, чистым голосом: «Думайте. Думайте вместо со мной, ребята».

Он начал думать, мысль и изображение были стойкими и ясными. К нему присоединился Ники. Кэти, Джордж и Хелен тоже не заставили себя ждать. Как и Калиша. Затем к процессу присоединились остальные. Они скандировали так же, как скандировали в конце фильма.

«Думать о бенгальском огне. Думать о бенгальском огне. Думать о бенгальском огне».

Появились точки — ярче, чем когда-либо. Появился гул — громче, чем когда-либо. Возник бенгальский огонь, пестрящий искрами.

И вдруг их больше не было одиннадцать. Их стало двадцать восемь.

«Зажигание!», — подумала Калиша. Она трепетала; она ликовала; она чувствовала себя возвышенной.

БОЖЕ МОЙ!

19

Когда Тим закончил рассказывать историю Люка, шериф Эшворт несколько секунд сидел молча в диспетчерском кресле, сцепив пальцы на своём внушительном животе. Затем он взял флэшку, изучил её, будто никогда раньше не видел ничего подобного, и положил на место.

— Он сказал, что не знает, что на ней, верно? Просто получил её от экономки вместе с ножом, которым воспользовался, чтобы отделить мочку уха.

— Именно так он и сказал, — согласился Тим.

— Пролез под забором, прошёл через лес, сплавился на лодке по реке, как Гек и Джим[112], а потом большую часть пути проехал в товарном вагоне вдоль Восточного побережья.

— Судя по его словам, да, — сказала Венди.

— Ну, это уже целая сказка. Особенно мне нравится часть про телепатию и управление материей. Как байки, которые бабульки рассказывают на своих посиделках: о кровавом дожде или исцелениях с помощью отвара мха. Венди, разбуди мальчика. Только тихонько; я вижу, что ему сильно досталось, какова бы ни была его настоящая история, но хочу, чтобы он посмотрел это с нами.