Чужак снисходительно улыбнулся.

– Наконец-то вы поняли, о мои прекрасные, – произнес он. – Ранить можно лишь тело. Но оно соткано из силы, которую вам не постичь. В моем хранилище вам уготовано лучшее место.

Страг замер с занесенной над готовой секирой и спросил гнома, не сводя взгляда с чужака:

– Что он несет?

– А я почто знаю? – отозвался Тарнат с такой же занесенной кувалдой.

Зато банши выплыла в перед и произнесла, глядя в спину чужака большими глазами:

– Не подходите к нему.

Теонард замер в нерешительности, переводя взгляд то на рычащего от боли ворга, то на Мелис, которая с молчаливым мужеством переносит муки от вывернутого крыла.

– Ты знаешь его? – спросил он.

Банши кивнула.

– Это анку, – проговорила она. – Его не убить мечом или стрелой. Он один из прислужников самой смерти. Анку обычно мирные, они всего лишь вестники смерти…

– Мирные? – переспросил Теонард. – Скажи это эльфийкам.

У тех лица напуганные, что редко бывает у эльфов, а чужак простирает к ним руки, как заботливый отец, желающий защитить. Только Каонэль от этой заботы побледнела и стала почти как высокородная.

Банши сдвинула брови и пытается вглядеться в чужака.

– Этот анку не мирный… – сказала она печально. – Но где его телега и лошадь?

– Изъяли, – коротко сказал Теонард. – Откуда эта тварь?

Банши произнесла тихо:

– Им становится последний умерший в году. Реже первый похороненный. Главная угроза от них, лишь предвестье. В каком-то роде они делают тоже, что и банши. Предрекают. Но анку никогда не нападали…

– Ну у тебя и родня, – бросил Теонард.

– Это не родня…