Компьютер молчал. Молчание затягивалось. Натали была готова уже сказать что-то еще, но дверь дважды лязгнула. Зашла наемница с подносом, на котором стоял графин, как подсказало ей чутье, с едва теплым, дерьмовым кофием, из которого убрали все самое хорошее.

Наемница закрыла дверь, которая лязгнула дважды, затем открыла пробку графина. Жидкость внутри дымилась так, как не должны дымиться напитки, приносимые пленнику. Она вспомнила запах детства, беготню по территории коттеджа с кузенами-Редуотерами из какого-то династического ответвления, у которых были встроены микросхемы отслеживания и которых постоянно сопровождали телохранители. Это был не кофий, это был настоящий кофе – баснословная драгоценность: бобы, выращенные в отдаленных полях, за которыми ухаживали рабочие, сдававшие тест на наличие микробов по два раза в день при первых же признаках заболевания кустов.

Наемница поставила поднос на стол для завтрака рядом с Натали, достала две кружки китайского фарфора, налила… и тут же легкий невероятный аромат заполнил комнату, волшебным образом оживляя действительность.

– Сахар? – до этого она говорила так мало, что звук ее голоса удивил Натали. Он был глубже, чем запомнилось. Был ли там акцент, намек на грассирующее р?

– Нет, если это то, что я думаю, – она глубже вдохнула этот аромат. – Иргачеффе[85]? – Старший кузен, вдоволь напутешествовавшийся, научил ее произносить это слово с мягким и, грассирующим р, твердым ч и легким придыханием в конце. Слово с легкостью слетело с ее губ: заявление о своем статусе из четырех слогов. Запах ни с чем нельзя было спутать, фруктовые и кислотные нотки, которых не было в других зернах, полнота Голубых гор и кисловатый фруктовый привкус бурбона. Ее рот мгновенно наполнился слюной.

– Так было написано на упаковке, – акцент точно был, возможно, восточно-европейский. Когда она росла, то познакомилась с различными акцентами благодаря детям, чьи родители заработали баснословные состояния, занимаясь ничем не примечательными «предпринимательскими» делами. Как и у всех других настоящих кузенов-Редуотеров, у этих были свои телохранители, которые также говорили с акцентом, только более заметным. – Повар дал кофемолку и френч-пресс.

Наемница отпила глоток и закрыла глаза в мечтательном забытьи. Натали заметила, что она была довольно милой, насколько может быть милым любой хищник. Не сексуально привлекательной (совершенно не ее тип), но, может, такой, с кого можно было делать персонажа видеоигры, рассчитанного на определенный тип мальчиков.