– Это первый кофе, что я выпила в Канаде. Обычно достаю его только в Африке. Китайские боссы всегда настаивают на этом.

В последних классах школы с ней училась китайско-нигерийская девочка, которую охраняли еще суровее, чем любых русских детей. Она была вспыльчивой, и горе было тому, кто оказывался достаточно глупым и просил ее потрогать ее волосы, впрочем, Натали все это хорошо понимала. Звали ее Софи. Натали не видела ее с выпускного, но иногда вспоминала те истории, которые Софи рассказывала о плавучих супергородах в водах близ Лагоса, где она выросла, перепархивая с одного сада размером с авианосец, окруженного стальными стенами, на другой.

Натали взяла свою чашку кофе. Ее руки тряслись, и очень хотелось, чтобы эта дрожь прошла. Она подняла кружку и ничего не пролила. Натали уже отвыкла пить горячие напитки, но ухитрилась сделать глоток. Было очень горячо, а вкусовые ощущения невозможно было даже передать словом «горечь». Это не имело ничего общего с кофием, хотя можно было понять, что они как-то связаны друг с другом. Здесь чувствовалась маслянистость, которую она даже не ожидала. Вкусовые ощущения. Еще один маркер класса – знание этих двух слов и их уверенное использование, при этом не чувствуя себя буржуа. Династические Редуотеры могли произносить «вкусовые ощущения», не моргнув глазом, и, насколько она помнила, кузина Сара использовала эту фразу для описания парня, с которым познакомилась в донецком пансионе.

Она сглотнула. Кофеин был настолько примитивен, что она рассчитывала получить от него удар – словно дубиной по голове от какого-нибудь пещерного человека, однако быстро наступивший кайф был на удивление хорош: щиплющий язык мягкий приход и столь же мягкий откат. Сейчас никто больше не отрывался кофеином. Были другие, гораздо более дешевые и сердитые возможности. А это – изящное занятие только для зотт, как шерри и чай со сливками. Зотты присвоили себе все самое лучшее.

Она отпила еще. Приход был таким чистым. Он уравновешивал ее нервы, и ей вновь хотелось двигаться.

– Меня зовут Надя, – наемница протянула сильную небольшую руку, которая схватила ее ладонь в отточенно крепком рукопожатии.

– Меня зовут Ласка.

Надя улыбнулась, показав маленькие квадратные зубы.

– Я знаю. Мы сидели в вашей сети два дня, прежде чем взяли тебя. Было не трудно.

– Это и не должно быть трудно, – сказала Ласка. – Мы хотим, чтобы люди читали общедоступные вещи. Почти все не являются зоттами, а это значит, что почти все могут присоединиться к ушельцам.

– Некоторые зотты тоже присоединяются, – Надин акцент был… русским, болгарским, белорусским? Лицо без эмоций, уголок рта почти уходит в глупую ухмылку – спорное, непонятное микровыражение лица, которое, тем не менее, могло оказаться правдивым.