Она никогда не любила крепкие напитки, но так было проще засыпать, а сновидения теряли свою остроту. Наверное, ей мог бы помочь лотос, но даже если удастся его достать, это не то забвение, в котором она нуждалась. Черный лотос усиливал восприятие, заставая врасплох. Ей не хотелось ничего видеть в темноте.

Выпив, она забылась тяжелым сном, когда солнце еще только начало тонуть в небе. Разбудил ее звук чьих-то шагов. Это был не егерь и не его дочь. Кто-то другой. Тревога развеяла туман в голове, и она резко села, пытаясь схватить меч. Но его не было рядом. Он лежал рядом с охотничьим луком и до него было не дотянуться. Мгновение спустя перед Ксорве стоял незнакомец, его силуэт вырисовывался на пороге в последних лучах солнца.

– От тебя воняет, – сообщил Талассерес Чаросса. – Это что, хлебная настойка?

Ксорве прижалась к стене, глядя в его сторону. Глаза слипались, и было больно смотреть на свет.

– Кажется, картофельная, – ответила Ксорве, сфокусировав на нем взгляд.

– О, неплохо, – сказал Тал. Он протянул ей руку, и она ухватилась за нее: мысли путались, и стыдно ей не было. – Ну ты и надралась, – заметил он. – А Сетенай сказал, что ты уехала, чтобы прочистить мозги.

Она всем весом навалилась на его плечо, пытаясь выпрямиться, и он поморщился.

– Извини, – пробормотала она, ощутив укол вины сквозь затуманенное алкоголем сознание.

Горничная уже приходила и оставила поднос с ужином. Она наверняка видела Ксорве в беспамятстве. Когда Ксорве протрезвеет, ей будет стыдно за это.

Усилившийся ветер свистел в камине. На подносе стояли давно остывшие чайник с отваром железницы и миска с чечевицей. Тал с подозрением поковырял чечевицу.

– Зачем ты здесь? – спросила Ксорве.

Между ними снова выросла преграда. В голове потихоньку прояснялось, и она вспомнила, что ненавидит Тала, а у него есть все причины ненавидеть ее. Она вернула Реликварий. Этого он ей не простит.

– Меня послал Сетенай, – сказал он. В голосе, как она и ожидала, слышалась горечь, но на этот раз он, кажется, контролировал себя. – Он хочет, чтобы ты вернулась. Он думал, что к этому времени ты уже будешь дома.

– Ну, скажи ему, что я пока не готова вернуться, – сказала она.

– И когда же будешь готова? – спросил Тал. Пошатнувшись, она вдруг осознала, что не думала об этом. Возможно, она и не собиралась возвращаться. Возможно, она хотела полностью забыться, пить и просто лежать, пока не поймет, как ей быть дальше.

– Не знаю. Я не в том состоянии, чтобы работать, – сказала она.

Тал пожал плечами.

– Протрезвеешь во время полета. Он хочет, чтобы ты вернулась в Тлаантот.