– Уходи, – сказала Шутмили, облизнув пересохшие губы. – Я не смогу смотреть, как ты будешь умирать.

Уста были все ближе, голодные и неумолимые. Десять футов… восемь… Шутмили дергала запястьями, каждое из которых сковывали серебряные наручники.

Ксорве положила руку на второе плечо и улыбнулась.

– Сегодня мы не умрем, – заявила она. Вытащив из-под плаща Реликварий Пентравесса, она накинула цепь на шею Шутмили. Шутмили тупо смотрела на него, уже не в силах удивляться.

– Доверься мне, – сказала Ксорве, повернувшись к ложе Канва и взмахнув рукой. – Хочешь вернуть его, Сетенай? – крикнула она, хотя он никак не мог ее услышать. – Тогда приходи и забирай!

Следом произошло много всего, а может, только одно. От ложи Канва отделилась и спустилась тень, как будто многочисленные ярусы Большой арены были всего лишь лестницей.

Сияющие Уста замерли на полпути. Повернув длинную шею в сторону тени, они дернули челюстью, будто пытаясь что-то сказать. Затем с криком, в котором слышалось облегчение, они превратились в столп серого песка. Столп стал облаком и рассыпался, а Белтандрос Сетенай вступил на арену.

Вспышка света и жара – песок арены расплавился и застыл единой массой вулканического стекла, – а затем это стекло замерцало зеленым светом, и они куда-то провалились.

Шутмили и Ксорве упали на землю. Ксорве встала на ноги, пытаясь отдышаться, и помогла подняться Шутмили. Они стояли на берегу сверкающего моря. Ядовитое солнце освещало поверхность воды. Впереди над ними возвышалась громадная башня, заостренный пик из черного камня и стекла.

Ксорве не знала, чего она ожидала. Но точно не этого.

– Я знаю это место, – слабым голосом сказала Шутмили, цепляясь за руку Ксорве, как будто она служила ей единственной точкой опоры. – Я точно знаю это место…

Ксорве тоже его знала. Они были здесь раньше, когда гонялись за Оранной. Антрацитовый Шпиль, трон и земной особняк Ирискаваал – то, каким он когда-то был, есть и будет. Даже спящее божество живет настоящим.

Антрацитовый Шпиль, как он есть. Он построен из окаменевшего дерева. Свет и дождь древних дней заключены в кольца внутри колец.

Широкий лестничный марш ведет к двери, по бокам которой стоят парные статуи.

У подножия ступеней первая пара статуй изображает две фигуры смертных, но их трудно разглядеть отчетливо: эти фигуры поддерживаются в воздухе роем каких-то паразитирующих существ, так что кажется, будто они согнулись в агонии или экстазе.

Другие статуи еще сильнее смущают взгляд: ангелы, из которых извергаются цветы, скелеты в мантиях, воины в доспехах, похожие на насекомых, чьи каменные рты хватают воздух.