— Прапорщик Оверьянов! Сдать оружие! Вы арестованы! Рядовой Нуриев! Проводите прапорщика к входу в подвал! При попытке разговаривать или бежать применять оружие Ты понял, Оверьянов, только пикнешь — и в рай! Я сейчас, следом!

Кудрявцев подозрительно оглядел комнату, увидел порванные обои и бросился к щели. Рванул край фанеры и увидел вход.

— Пивнев, за мной! — крикнул он, выхватывая пистолет.

В конце коридора мелькнул свет, и Кудрявцев дважды выстрелил на бегу. Вспышки выстрелов осветили ровный пол. Все снова погрузилось в темноту.

— Зажигалка, спички есть?

— Есть!

— Чиркай!

Боком, ощупью они добрались до лестницы. Внизу светилась дыра.

— Ну, тихони! Ну, идеалисты! Ждал от вас Жора пакости! Но такой! Сучьи выродки! Ну, я вам покажу! — рычал он, продираясь в пролом. — Я расшаркиваться не буду! Стой! А кто убежал?

— Нуриев сказал — баба!

— Где они?

— Тебе лучше знать — ты водил! — буркнул Пивнев.

— Ах, да!

И они кинулись в спальню.

Разбуженная выстрелами, ничего не понимающая, стояла посреди комнаты растрепанная Раиса и, безумно озираясь, вопила:

— Где этот мерзавец Алешка! Куда вы дели моего ребенка?!

— Замолчите, вы, дура безмозглая! — швырнул ее на кровать Тяжелов. Но было уже поздно.

— Ну вот, теперь ясно… — совершенно спокойно сказал вошедший Кудрявцев и, наведя на Тяжелова пистолет, ласковым тоном, явно подражая Крохалю, произнес: — Или вы, сударь, скажете мне, к кому побежал мальчишка, или ваши мозги сейчас окажутся на стенке! Времени у нас пять секунд — мне очень некогда!

— Говори, мерзавец! — кинулась к старику Раиса.

И тут произошло невероятное. Раздался хруст, вскрик, тело Кудрявцева совершило какой-то немыслимый пируэт и грохнулось на пол.