— Нет, не узнал, — хмуро буркнул Оверьянов, косясь на Константина Аристарховича. — Я тут сегодня наузнавался!

— Да как это не узнал, я по голосу слышу, что узнал, это я — старший лейтенант Авдеев. Как спиннинг клянчить, так Вася, Вася, шиш больше получишь!

— Да узнал, узнал, товарищ старший лейтенант!

— Леня! Друг золотой! Слушай меня! Не тяни резину, лети к «особняку» и не медля докладывай ему все как есть! Опоздаем — крышка всем!

— Да как же это я, Васенька, «полечу»? Крылышков-то у меня тютю! Ты вот что-то не летишь, а мне как присоветуешь? Вы тут под замком, а мы там! А на окнах-то решетки!

— Товарищ старший лейтенант! Я через решетку, может, и пролезу, у меня все говорят «кожа да кости»!.. — высунулся из-за спин Алеша.

— Ну почему же… — деликатно возразил Тяжелов, — а, впрочем, ведь это мысль! Мать спит? Тогда идем!

Бесшумно проделав ставший привычным путь, они встали перед окном и отогнули светомаскировку. Толстенные, как ломы, прутья нечего было и пытаться отогнуть. Но у самого края прут стоял подальше, и, больно царапая о косяк ухо, мальчик просунул голову.

— Ой, обратно не могу, — зашептал он испуганно.

— Алешенька, обратно не надо, вылезай!

— Да ведь разобьется дите, высоко, — шептал прапорщик.

— Снимай ремень!

Оверьянов повиновался. Сцепили два ремня, открыли наружную раму. Алексей уцепился за конец импровизированной страховки.

— Ну, с богом! Сразу к первому офицеру подальше от штаба!

И мальчик исчез за окном.

Оверьянов и Тяжелов еще прилаживали на место ремни, когда у дверей к радистам раздались возбужденные голоса. Константин Аристархович шустро шмыгнул под фанеру, а Оверьянов приставил стул к предательски задравшемуся углу. Раздался стук, и Оверьянов отстегнул защелку. В комнату ворвались Кудрявцев и Пивнев с солдатом из караульного взвода.

— Почему маскировку нарушаешь?! Зачем окно открыл? Кто к тебе приходил?

— Жарко — окно открыл!

— А радиации не боишься?

— Да врет он, товарищ лейтенант, к нему баба лез, да не пролез и убежал! Я из КПП видел!