«Зовите меня Алисой!», — приветствовал он группу граждан, с любопытством рассматривавших его, пролетая мимо них вниз. Блеснули вспышки щекастых «никонов», послышался непонятный говор.

— Дэва о-карада-о таисэцу-ни181! — крикнул ему вслед толстяк с узкими как ребро монеты глазами.

— А, етит твою! Интуристы! Фак ю, япона-мать! — прокричал Илья, проваливаясь все глубже, отплевываясь кусочками теста.

Оживленные встречей граждане остались далеко вверху.

Наконец впереди показалось дно, что радовало и пугало одновременно. Никакого спасительного стога под Ильей не было — только серые плиты, твердые и неприветливые на вид.

Мистерию прервал звон будильника.

— Ну, ты как? — спросил женский голос — откуда, Илья не понял. С пространством вообще творилось что-то неладное.

— Нормуль, — неожиданно бодро ответил он и перевернулся на другой бок. Простыня под ним была мокрой, хоть выжимай.

— Как нога? Чай пойдешь пить? Или принести?

Илья отдался женскому милосердию и напился чаю в постели.

— Болит?

«Еще как», — сказал он про себя Илья и отрицательно замотал головой. Варя сдернула с него одеяло. Бинт пропитался кровью.

— Нужно срочно наложить швы, а то воспалится. Как тебя угораздило вообще?! Сейчас же рассказывай. Голову скоро потеряешь!

— Голову пусть — умнее буду. Лишь бы не другое, — хмыкнул он, слезая с кровати на пол.

— Да иди ты… дурак, — отмахнулась Варенька и вышла, не забрав чашку.

Теперь Илья сидел на балкончике, стараясь не обращать внимания на кухонный шум. Быстровы затеяли званый ужин, оккупировали все чашки, ножи и примусы, пытались даже его увести в рабство, заставив чистить картофель, но Илья, ссылаясь на боевое ранение, сбежал от них, театрально подволакивая ногу.

Не было отбоя от желавших индивидуально и скопом посмотреть на его увечье. На фоне быстровского глаза, травмированного при починке титана в ванной, потеря пальца при загадочных обстоятельствах было событием в высшей степени интригующим, сделав Илью на час героем и жертвой навязчивой популярности.

Утром, по настоянию супруги, они смотались вместе в травмпункт, вызвав удивление фельдшерицы: культя сформировалась и почти заросла, чего по хирургическим канонам не могло быть. В графу «диагноз» поставили: «Травматическая ампутация мизинца правой стопы (застарелая)», на чем страдальца отпустили домой, на всякий случай прописав йод и разрешив в лечебных целях испить водки, но не более полулитра, с закуской, малыми дозами в течение дня.

— На тебе прям как на коту зарастает! — похвалил Гринева Быстров и удалился нарезать сало. Калям проводил его алчным взглядом.