«Сджамбаки?»

«Мы ими не гордимся. Вам в любом случае придется услышать коварные сплетни, так что лучше уж я первый скажу вам правду».

«Кто такие сджамбаки?»

«Бандиты, презирающие власть. Я скоро покажу вам одного».

«Мне рассказывали, – сказал Мерфи, – о всаднике, встречающем звездолеты в космосе. Чем могли бы объясняться подобные слухи?»

«Не могу сказать, – пожал плечами принц Али-Томáс. – На Циргамесче и лошадей-то нет. Вообще никаких».

«Но…»

«Праздная болтовня, поверьте мне. Такая чепуха никак не сможет заинтересовать вдумчивых участников вашей программы».

Экипаж выкатился на квадратную площадь стометровой ширины, окаймленную роскошными банановыми пальмами. Напротив возвышался грандиозный павильон из фиолетового с золотом шелка, с дюжиной остроконечных коньков, отбрасывавших тени переливчатых оттенков. В центре площади на шестиметровом столбе висела клетка полметра в ширину, метр в длину и чуть больше метра в высоту.

В клетке скорчился обнаженный узник.

Экипаж проезжал мимо. Принц Али-Томáс беззаботно махнул рукой. Человек в клетке уставился на него сверху налитыми кровью глазами. «Это и есть сджамбак, – пояснил Али-Томáс. – Как видите, – слегка извиняющимся тоном прибавил он, – мы не поощряем их поведение».

«У него на груди какой-то металлический предмет. Что это?»

«Символ его касты. Увидев этот знак, каждый распознаёт сджамбака. В нынешние беспокойные времена только нам, представителям правящего рода, дозволяется прикрывать грудь – все остальные обязаны обнажать ее, демонстрируя принадлежность к числу добропорядочных сингалютов».

«Мне нужно будет сюда вернуться и заснять эту клетку», – осторожно заметил Мерфи.

Али-Томáс с улыбкой покачал головой: «Я покажу вам наши фермы, виноградники и фруктовые сады. Участникам вашей передачи они понравятся. Кому интересно отчаяние презренного сджамбака?»

«Как вам сказать… – отозвался Мерфи. – Цель нашей программы – создать всестороннее, целостное впечатление. Мы хотели бы показать не только крестьян за работой и представителей семьи султана, осуществляющих свои полномочия, но и преступников, несущих заслуженное наказание».

«Разумеется. На каждого сджамбака, однако, приходятся десять тысяч трудолюбивых сингалютов. Следовательно, позорному меньшинству должна быть посвящена лишь одна десятитысячная доля вашего фильма».

«То есть примерно три десятых секунды?»

«Большего они не заслуживают».

«Вы не знаете нашего режиссера-постановщика. Его зовут Ховард Фрэйберг, и он…»