Ховард Фрэйберг погрузился в обсуждение своей профессии с Сэмом Кэтлиным, будучи в настроении, которое Кэтлин называл у него за спиной «философским зудом». Именно этого настроения Кэтлин опасался больше всего.

«Сэм! – говорил Фрэйберг. – Знаешь, в чем заключается основная опасность нашей работы?»

«Она способствует развитию язвы желудка», – не задумываясь, ответил Кэтлин.

Фрэйберг покачал головой: «Мы обязаны бороться с профессиональным заболеванием – с прогрессирующей умственной близорукостью».

«Говорите за себя», – отозвался Кэтлин.

«Подумайте. Мы сидим здесь, у меня в кабинете. Нам кажется, что мы понимаем, какого рода шоу мы хотим сделать. Мы посылаем репортеров снимать передачи. Подписываем чеки, и нам приносят то, чего мы хотели. Просматриваем записи, слушаем их, нюхаем их – и скоро начинаем действительно верить в нашу версию Вселенной, созревшую у нас в головах и вылупившуюся подобно Минерве из головы Зевса. Вы понимаете, о чем я говорю?»

«Понимаю то, что вы говорите – но не то, о чем вы говорите».

«У нас сложилось собственное представление о происходящем. Мы получаем то, чего требуем. Все это складывается и наращивается – в результате мы застреваем в западне своих собственных идей. Мы – каннибалы, поедающие собственные мозги!»

«Никто никогда не обвинит вас в скупости метафор».

«Сэм, скажи мне правду. Сколько раз ты покидал Землю?»

«Однажды я побывал на Марсе. И провел пару недель в лунном санатории, в кратере Аристилл».

Фрэйберг отшатнулся в притворном испуге: «И при этом нас считают грамотными планетологами!»

Кэтлин ворчливо прокашлялся: «Да, я не изучал каждую из населенных планет. Что с того? Недавно вы чихнули, а я сказал вам „Будьте здоровы!“. Это не значит, что мне выдали диплом доктора медицинских наук».

«В жизни каждого человека наступает момент, – настаивал Фрэйберг, – когда он хочет подвести итоги и увидеть новые перспективы».

«Спокойнее, Ховард, спокойнее».

«В нашем случае это означает, что мы обязаны пересмотреть предвзятые представления и подвергнуть их критическому анализу, сравнивая иллюзии с действительностью».

«Вы не шутите?»

«И еще одно, – продолжал Фрэйберг. – Я хотел бы еще кое-что проверить. Шифкин говорит, что расходные счета внушают ужас. Но бороться с этим невозможно. Если Килер заявляет, что буханка хлеба обошлась ему на Неккаре IV в десять валюнтов, кто может подвергнуть сомнению его слова?»

«Черт с ним, пусть сожрет всю буханку! Это дешевле, чем устраивать сафари по планетам скопления, проверяя цены в местных магазинах».

Фрэйберг не обращал внимания на замечания редактора. Он нажал на кнопку – в воздухе появилась сфера метрового диаметра, полная блестящих искр. Земля была в центре, а от нее во все стороны расходились тонкие красные линии: регулярные маршруты звездолетов.