Она лежала на спине, на диване, в одной из комнат города.

Голова раскалывалась от боли; в том месте, куда пришелся удар, выросла небольшая шишка. Из раны в левой ноге медленно вытекала кровь. Картины на стенах казались обычными цветными пятнами.

Вошло какое-то безобразное существо, медленно приблизилось, склонилось над ней. Она попыталась пошевелиться и только тут заметила, что связана. Сквозь стены в комнату пробивался шум ружейной пальбы, сменившийся затем вибрацией силовых полей.

«Арго»! «Арго» улетает!

Ее охватило отчаяние – и ужас. Но все же она подумала: «Они правы. Опасность для Земли слишком велика. Они не могут рисковать звездолетом и всей информацией, которая есть на нем, ради моего освобождения. Кто знает, сколько секретов они, эти существа, уже украли у нас без нашего ведома?»

Относительно будущего у нее не было ни малейших сомнений. Когда-нибудь, очень скоро, в небе планеты появится флот и систематически, один за другим, расчистит континенты – без ненависти, но и без жалости.

Существо по-прежнему находилось в комнате. Изо рта его теперь исходило какое-то гипнотическое гудение, и, несмотря на серебряную сеточку, все еще защищавшую голову, Ирен почувствовала, что цепенеет. «Мой мозг! Мой мозг физика, в котором была заключена вся Вселенная!»

Оцепенение становилось все более и более глубоким… Монстр сорвал с нее сеточку. Теперь на нее смотрело лицо ангела, – лицо, от которого не могло исходить ничего плохого.

Она вновь увидела себя маленькой девочкой, к которой по вечерам заходила мать – поцеловать, пожелать спокойной ночи.

– Спасибо, мамочка, – прошептала она.

Рогообразные губы нежно прикоснулись к ее лбу, словно для поцелуя…

Первая империя[36]

Первая империя[36]

На поляне неровным полукругом выстроились бараки из синтетических материалов: справа – энергогенератор, затем помещение для роботов, склады, жилые модули, лаборатория, ангар для вертолета. Чуть дальше, под сенью листвы, высились бесформенные развалины безымянного города. Они громоздились друг на друга – неправильные пирамиды, на вершинах которых росли деревья с узловатыми корнями, обвивавшими стены подобно спрутам. После гибели Города прошло столько веков, столько дождей отстучало по каменным стенам, провалившимся крышам и зияющим окнам, столько собралось мертвых листьев, медленно превращающихся в гумус, что лишь изредка там и сям виднелись очертания фигур с идеальными углами, напоминавшие о геометрическом порядке, который некогда создал Человек.

Поляна была искусственной. На противоположной от Города стороне, вперемешку, так, как их раскидали гигантские челюсти машин, валялись огромные кругляки – разрезанные на части вековые деревья. Тихо шелестели на ветру чуть пожелтевшие листья.