Тут оказалось множество трудов по геологии и палеонтологии, несколько книг по истории – самая поздняя датировалась 1998 годом древней эры (а значит, была издана задолго до Адской войны, отметил про себя Ян), парочка книг по элементарной математике и, наконец, огромное количество летописей – стопки несшитых листов, почти всегда без обложек.

По мере того как укрепленные книги укладывались в стопки на лабораторном столе – в ожидании вторичной обработки, после которой их можно было бы открыть, – Ян чувствовал себя все более разочарованным. Казалось, здесь было достаточно материалов для многолетних споров в Академии истории, но ничего такого, что приблизило бы их к моменту, когда человек, устремившись по следам предков, найдет в межзвездных пространствах остатки своей Первой империи.

Наконец последняя книга улеглась на столе, и Ван заявил, что завтра же приступит ко второй стадии реставрации.

Энтузиазм, который породила в Яне его находка, полностью улетучился. Некий причудливый атавизм сделал его, представителя цивилизации, основанной на холодном разуме, мечтательным и неудовлетворенным. За опостылевшими горизонтами Земли, заурядной планеты, которую обыкновенный самолет облетал за десять часов, он грезил о бесконечных пространствах, об упоительном счастье открытий. Ах! Порыться бы в руинах построек, не возведенных людьми! Увидеть, как солнце – другое солнце! – встает над другим, незнакомым миром! Изучить влияние этого мира на человеческую цивилизацию… Когда небо было ясным, он часто смотрел на далекие звезды, пока еще недоступные. И однако же, когда-то Человек преодолел эти бездны! Должна же среди разбросанных остатков Империи найтись хоть одна планета, обитатели которой придерживаются не столь строгих правил, не столь суровы в борьбе за жизнь, как земляне! Предки…

Они были так велики, так слабы, так ничтожны! Разоренная последней войной, Земля едва могла прокормить несколько сотен миллионов человек. Не далее как вчера вечером по радио объявили о новых мерах по ограничению рождаемости. В этом отчаянном поиске следов Первой империи было нечто большее, чем обычное научное любопытство. Мир, по необходимости ставший мальтузианским, и Вселенная неограниченных возможностей имели так мало общего. Чего же недоставало современным людям для разгадки Великой Тайны? Какого качества, некогда присущего Предкам и затем утраченного? Быть может, безрассудства, безудержной веры в будущее расы, веры, которую так подорвала последняя война?

Ян пожал плечами. Если он хочет дальше руководить раскопками и избежать обвинения в неосуществимости своих планов – наихудшего из всех возможных! – лучше держать подобные мысли при себе.