— Город там.

Уверенный жест кисти в замшевой перчатке. Этого вполне достаточно: вперед. Но писатель продолжает:

— Вернее всего добраться туда по шоссе, это выше по склону. Но…

— Стас пропал на набережной, — говорит мелкорослый мальчишка с полупрозрачным черным чулком вместо лица. Показывает пальцем наискось и вниз.

— Да.

Писатель кивает, а значит, мальчишка не дерзил, а просто подал правильную реплику, озвучил своевременные слова. Гоша ощущает к нему скупую благодарность за подтверждение слаженности их команды, четко расписанных ролей каждого ее члена. А Стаса он помнит. Студентик, который не верил в сеть и думал, будто за ними наблюдают, накрыв пансионат прозрачным колпаком. Многовато фантазии — но он хотел вырваться, и у него получилось. Конечно, они должны теперь его найти.

— Вниз? — коротко спрашивает писатель.

Полукруглая траектория взгляда из-под штормовых бровей.

— Вниз, — первым, раньше всех отвечает Гоша.

И остальные подхватывают нестройно, однако на редкость единодушно:

— Вниз.

Они идут.

Снова припускает дождь, подошвы грузнут в глине и скользят на пучках жухлой травы. Отряд беспорядочно рассыпается по склону, теряя общность и строй. Шагающий перед Гошей мужчина в целлофановом комбинезоне, усеянном круглыми каплями, поскальзывается, по-кошачьи падает на растопыренные ладони, тут же поднимается, вытирает об себя желто-коричневую грязь. Гоша спускается боком, стараясь жестко врастать ботинками в землю, балансирует, сохраняя равновесие. Он не замечает, когда пропадает море. Просто исчезает в какой-то момент, как если бы противоестественным образом искривился горизонт.

Наверное, это из-за здания. Здание растет снизу им навстречу, как огромный гриб, на его недостроенной бетонной крыше ярким пятнышком вырисовывается, приближаясь, детский башмачок. И штыри арматуры, и круглые банки из-под пива, ну, это как раз естественно. Странно, что море… впрочем, нет. Море уже не имеет значения.

Подошва все-таки соскальзывает, Гоше удается удержаться на ногах, но последний отрезок склона он пробегает, как мальчишка, выставив вперед растопыренные ладони; с размаху они впечатываются в бетон, и саднят кончики пальцев, торчащие из обрезанных перчаток. Гоша оборачивается навстречу своим — и не видит никого. На вертикальном склоне дрожит под дождем двойная былинка с мелкими колючками на стеблях.

На мгновение Гоше становится страшно. Он, бывший интернет-отшельник и волк-одиночка — не может, никак не может теперь один.

По склону съезжает на заднице студент с чулком на голове, под которым явственно оттопыриваются уши, и Гоша громко смеется от души. Здание за спиной возвращает его смех жутковатым уханьем ночной птицы.