— Не видел раньше, — говорит студент, поднимаясь и делая вид, что у него нет здоровенного желто-коричневого пятна понятно где. — А ты?

Гоша прикусывает губу вместе с шерстяным краем маски:

— Эту хреновину? Не помню, может, и видел. Я вообще-то не слишком лазал по территории.

— Если его обойти, по идее, выйдем на набережную.

Это предполагает высокий парень-ролевик в разноцветных штанах. Как он спустился вниз, Гоша не заметил. Рядом с парнем, как привязанная, торчит его коротышка-девка, она вся, от кроссовок до меховой шапочки, тянется вверх, будто надеется дорасти до его плеча. Она немного раздражает, но ровно настолько, насколько раздражала бы любая девка в сугубо мужской ситуации и компании. Об Эльке Гоша и не вспоминает.

— Пойдем, Тим, — говорит она.

Ушастый студент перебивает:

— А может, подождем писателя?

Они ждут. Присоединяются двое в целлофановых комбинезонах, потом чиновник и актер с Гошиного этажа, второй студент, ростом чуть пониже ролевика Тима, второй ролевик с идиотской кличкой Пес… Писателя нет. Постепенно стихает общий гомон, теоретически способный скрыть звук его шагов, становится совсем тихо. И только шелест мелкого дождя по целлофану, мягкий стук капель по глине и дробь по бетону.

Кто-то неуверенно подает голос:

— А если он уже прошел вперед?

— Да, — громко и убежденно говорит девка по имени Рысь. Показывает пальцем.

Все поворачивают головы, и Гоша тоже. По серому ноздреватому бетону, сухому и пыльному под крышей, уходят в глубину недостроенного здания мокрые следы. Высыхают и растворяются, не дойдя до границы мглистой темноты.

— Там, наверное, есть сквозной проход, — предполагает Рысь, и лучше бы она молчала, честное слово. Лучше бы то же самое сказал кто-нибудь из мужчин, и тогда эти слова приобрели бы вполне конкретный разумный смысл.

— По-любому, — поддерживает Пес, и все более-менее становится на свои места.

— Ну так пошли, — командует ушастый студент.

Они идут.

Бетонная коробка разделена внутри на секции, наверное, несостоявшиеся коридоры и комнаты, вертикальные плиты не доходят до потолка, поддерживаемого неравномерно-редкими столбами. Отряд снова рассыпается, гулкое эхо недостроя сдваивает шаги, путает направление звука, сбивает с курса. Надо переговариваться, понимает Гоша, держать хотя бы такую зыбкую связь, почему никто не догадывается, сейчас разбредемся нафиг в разные стороны… Он хочет крикнуть, хотя бы звучно сказать что-нибудь, позвать кого-то, подать сигнал… и молчит, не может выдавить ни слова. А бетонные плиты поднимаются со всех сторон, их слишком много, что за дурацкая многоугольная конфигурация?! — к тому же их края, кажется, загибаются внутрь там, наверху…