— Чего сидишь?

— Я? — тупо переспросил Игорь.

— Какой, нафиг, ты… Стас! Не тормози, блин!

И очкарик ляпнул совсем уж несообразное:

— Как ты себе… В самолете же нельзя! Только разгерметизации нам не…

— Блин, давай сюда!

Игорь не успел отклониться, и его с размаху смазало по лицу Стасовым рюкзаком, описавшим дугу в воздухе, прежде чем приземлиться на колени Андрею. Под носом стало тепло и мокро, он машинально вытерся кулаком и тупо вперился взглядом в кровищу, размазанную по косточкам. Гневно обернулся к Андрею:

— Какого…?!!

— Вау! — тот оглядел его с изумленным восторгом, отчего Игорь вообще перестал что-либо понимать. — Да, так будет круче. Игорек, хочешь быть героем?

— Чего?

— Выползай, — Андрей встал и отступил в проход. — Иди спасай девку, то есть члена экипажа, потом проведешь ее к пилотам, сейчас по-любому надо быть к ним поближе. Давай. Держи для солидности.

— Только не вздумай стрелять, — скороговоркой предупредил Стас.

Игорь посмотрел на серебристый пистолет у себя в руке, и тут голова окончательно лопнула, разлетелась на кучу осколков, а в глазах запрыгали языки оранжевого пламени в сизых клубах дыма. Он шел куда-то вперед по проходу, цепляясь за поручни кресел жилетом, повисшим на одном плече, а пассажиры при его приближении дико визжали, а потом замолкали и съеживались, и смотрели исподлобья огромными глазищами, и никого уже не интересовала сплошная дымовая завеса за иллюминаторами и беспорядочные чихи в моторе. Игорь шел. Размахивал пистолетом, и ему нравилось.

И те мужики в первом ряду тоже по-бабьи взвизгнули и вытолкнули в проход стюардессу в разорванной кофточке, с размазанной по физиономии помадой и без пилотки на всклокоченной голове. Она упала прямо на Игоря, что-то бессвязно бормоча сквозь рыдания, он прихватил ее свободной рукой, прижал где-то подмышкой, не давая стечь на пол, а затем медленно и красиво навел ствол. Видали, сволочи?

— Игорь, — предупредительно шепнул внутренний голос, похожий на голос Андрея.

— Короче, — сказал Игорь, и на месте бывшей головы зашелестели, перекатываясь, осколки. — Всем оставаться на местах. Пристрелю. Поняли?

Установилась тишина. Звонкая, нарушаемая только сдавленными всхлипами.

— Молодец, — одобрил внутренний голос. — Теперь давай в кабину.

Ему очень хотелось выстрелить. Нет, правда. В какую-нибудь из этих серых одинаковых рож, разнившихся только наличием-отсутствием масок, ничего более мерзкого он в жизни не видел. Он ненавидел их всех, зачем-то столпившихся здесь, набивших собой салон под завязку так, что уже реально нечем было дышать. И вообще будет прикольно, когда эти морды начнут валиться, как в тире, пропадать за спинками сидений: одна, другая, третья… Осколки стекла перемололись в мелкий песок, и он пересыпался теперь на месте ушей, глуша все остальные звуки. Нажать на спуск, очень просто, вот этим взмокшим пальцем…