Выдержка и честь.

Местность была совершенно ровная, голая, не допускающая напрасных надежд и иллюзорных целей. Только разбитая рубчатыми колесами фур охристо-рыжая глина грунтовой дороги, серо-коричневая прибитая трава, кое-где высокие сухие зонтичные стебли и очень редко — низкий кустарник. С депрессивного темного неба начинал накрапывать дождь, резкими порывами налетал ветер, а впереди не было ничего, кроме длинного-длинного пути. И они шли впятером, словно персонажи фэнтезийного квеста: прямой и неутомимый Тим, хромой матерящийся Пес, Белора и Контесса с бесформенными прическами и в развевающихся по ветру платьях… И она сама, неприметная и несгибаемая Рысь из рода Фелин. Настоящая жизнь и есть один сплошной квест, все прочее — иллюзии, придуманные будничными людьми, и она пройдет его до конца, не изменив родовому девизу. Даже если Тим, шагающий впереди с рюкзаком и мандолиной за плечами, больше ни разу не обернется.

Крыши далеких строений показались на горизонте уже к самому концу дня, когда шкурка Рыси промокла насквозь и окончательно стала неотделима от продрогшего тела, а зубы дробно стучали, когда она шепотом твердила девиз. Контесса и Пес ковыляли теперь вдвоем, попеременно ругаясь и поддерживая друг друга, а Белора дополнительной гирей висела на локте без того нагруженного Тима. Когда они подходили ближе, крыши уже растворились в темноте, и теперь вместо них приближались огни — теплые, уютные, жилые.

Даже Контесса с Белорой воспряли им навстречу. Оправили платья, пригладили то, что осталось от причесок, а Белора даже (Рыська не удержалась от хихиканья) полезла за зеркальцем, черно и бесполезно блеснувшим в темноте.

Но идти пришлось еще не меньше часа, идеально ровная местность сокращала расстояние медленно и неохотно, дразня огнем чужого далекого очага. Где их, кстати, никто не ждал. Но об этом она предпочитала не думать.

На последних десятках метров Пес перестал хромать и рванул вперед, таща за собой, наоборот, вконец обмякшую Контессу, и Рыська тоже ускорила шаги, догнала Тима, заглянула ему в лицо, словно просила улыбки. Но Тим смотрел в другую сторону. На Белору, повисшую мокрым бархатным тюком на его руке.

Рысь обогнала их.

— Жратвы! — громогласно возвестил Пес; его фигура, подсвеченная лампочкой под жестяным карнизом, монументально возвышалась на крыльце. — Не вижу, почему бы благородным донам первым делом не стребовать…

— Людей распугаешь, — хихикнула Контесса. — Выражайся цивильно.

Подошедший Тим поставил на землю сумки и тоже взбежал на крыльцо. Нащупал звонок, и резкий электрический звук пронзил воздух вибрирующим разрядом.