А ей тут же стало легче. Руки перестали дрожать, а ладони — гореть, и она повторила с силой, уверенно и четко:

— Наши.

Несколько мгновений они смотрели друг на друга — Волк и Лис — прожигая злобой сырой воздух темницы, а потом Кит вдруг вздохнул устало и прошептал:

— Я же просил тебя остаться.

Руки снова задрожали.

— Я именно поэтому просил тебя остаться, — продолжил Кит, и хотя его голос звучал сердито, рукам это не помогало. Скорее наоборот. — Знал ведь, что тебя обязательно кто-нибудь во что-нибудь втянет, использует, подставит… Как ты вообще тут оказалась?!

— Я попала в плен на Танияре.

Кит непонимающе посмотрел на нее.

— Это где разгромили лагерь ди Спазы? Что ты делала там?

— Была военным медиком.

— О, твари, — выругался он еле слышно. — Значит, это говорили о тебе. И после всего, что ты увидела во время похода, ты можешь помогать им?

— Да! — прошипела Марика. Руки снова упокоились. — После того, что случилось в Казире, после того, что я видела каждый день в лагере, после того, как ди Спаза отобрал мой пьентаж и посадил на цепь, как собаку!..

Темные глаза Кита расширились.

— А потом я попала в плен к изульцам, — не унималась Марика, — где со мной обращались лучше, чем при дворе в Кастинии, где меня уважали, а мои способности — ценили! Попала в страну, где больше половины населения грамотны, а мои познания в гигиене и фармацевтике не превосходят того, что знает каждый умный человек! Так почему, объясни мне, я должна помогать не им, а необразованным темным хамам, среди которых жила на Севере?

Кит ответил не сразу, а когда заговорил, это был еле слышный шепот: