— Да-да, понимаю. Интересный слух. Нет дыма без огня, всё же. И это вполне в духе ордена.

— Пожалуй, — согласился Верк и, помолчав, окинул Корнута внимательным взглядом. — Не знаю, что ты задумал, друг мой, но надеюсь, это для благих целей.

— Даже не сомневайся. Мне претит подобное не меньше твоего, но порой жизнь подбрасывает достаточно сложные задачи, и результат их решения куда важнее самих методов.

— Если это так, тогда желаю тебе удачи. И можешь смело обращаться, если вдруг снова понадобится моя помощь.

Корнут благодарно кивнул и пригубил горячий напиток, ещё не решив для себя, что делать с полученной информацией.

Меньше всего хотелось снова связываться с орденом, тем более сейчас, когда его легализовали. Ещё неизвестно, какую цену запросит Аргус за свои услуги, но, видимо, другого выхода нет. Оставалось надеяться, что слухи не беспочвенны и всё-таки удастся вовремя остановить безумного короля.

***

Протяжный, заунывный звон Бронзового Палача уже с четверть часа неустанно сзывал горожан стать свидетелями свершения правосудия, и те слетались на Площадь Позора, как вороны слетаются на кровавое пиршество.

Седой пришпорил коня, ругая себя за слабость. Вот зачем ему туда? Что он там увидит? Чью смерть он там встретит? Кого в очередной раз проводит до Ворот в Земли Освобождённых?

После ночи побега Регнум гудел встревоженным ульем. Целая делегация фанатиков вот уже сутки осаждала стены Терсентума, требуя уничтожить всех осквернённых до единого, отменить Кодекс Скверны и вернуть эвтаназию для новорождённых «выродков».

О предстоящей казни взбунтовавшихся рабов сообщили в утреннем выпуске. Ни имён, ни номеров не указали под предлогом тайны следствия.

Поначалу Седой решил не идти, всё равно бессилен что-либо изменить, но уже к полудню он, с трудом прорвавшись через обступивших ворота фанатиков, отправился прямиком к Площади Позора.

Ну не мог он иначе! Лучше уж встретиться со своим страхом лицом к лицу, чем мучить себя догадками. Пусть даже если там, на эшафоте, окажется сам Севир или даже вся Проклятая Четвёрка.

Колокол наконец стих, разнёсшись в последний раз над головой гулким эхом. Чем ближе Седой подъезжал к площади, тем плотнее становилось движение. Казалось, весь город собрался здесь, чтобы хоть немного утолить жажду возмездия за гибель свободных.

Почти две сотни жизней унесла Скорбная ночь. Бесспорно, это трагедия. Но она и рядом не стояла с трагедией самих осквернённых. Даже тысяча погубленных душ не сравнится с геноцидом, длившимся на протяжении трёх веков. Око за око. Это закон самой природы — пожинаешь то, что посеял.