Остановившись у плахи, гвардеец рывком заставил того упасть на колени и отошёл, уступая место палачу.

— Лёгкой тебе дороги до Земель Освобождённых, Двести Тридцать Четвёртый, — прошептал Седой, глядя на застывшее в полном безразличии к происходящему лицо скорпиона.

— Слишком быстрая смерть! Это несправедливо! — возмущалась толпа.

— Четвертовать ублюдка! — проорал кто-то поблизости.

— Поделом тебе, мразь!

Палач занёс топор, и Седой, не выдержав, перевёл взгляд на Шустрого. Тот словно почувствовал, поднял глаза и, узнав старого учителя, едва заметно кивнул головой в приветствии.

От глухого стука мальчишка вздрогнул, отрешённо посмотрел на голову собрата, покатившуюся по залитому кровью настилу.

Толпа ликующе взревела.

— Казнить всех осквернённых до единого!

— Долой выродков с Прибрежья!

Седой, стараясь не обращать внимания на выкрикивающего проклятья соседа, подошёл почти вплотную к помосту, не сводя глаз с Шустрого. Судя по всему, его транквилизаторами не накачали, видимо, посчитав неопасным. И то верно, в оковах быстро не побегаешь.

Но, как оказалось, ему даже кандалы не особо были нужны. Шустрый с трудом передвигался. По побелевшим губам было заметно, что каждый шаг давался ему с невероятным усилием.

Когда гвардеец подвёл мальчишку поближе, Седой заметил, что рубаха несчастного вся пропитана кровью. Даже представить сложно, что пришлось ему пережить перед казнью.

Рухнув на колени, Шустрый покорно опустил голову на деревянную колоду.

— Сдохни, тварь! — донёсся позади хриплый голос.

— Чтоб тебе вечно гореть в пекле, падаль!

Седой пристально смотрел в полные отчаяния глаза парня. Бледное лицо казалось спокойным — их с детства учили не показывать страх, выбивали кнутом слабость, и всё же жажду к жизни не так просто отнять. У него они её не отняли. Не смогли, не получилось.

— Я ничего им не сказал, Седой, — Шустрый держался спокойно, владел собой, как истинный воин.

Таких ребят губят! Крепкие как кремень, ими бы искры выбивать, разжигать костры восстаний…

— Можешь гордиться собой, сынок. Госпожа уже рядом, — сердце снова защемило.