Кира сделала шаг назад, и тут к ней подошла Хва-Йунг и вручила пару наушников.

– Будем на связи, – сказала она и постучала себя пальцем по виску.

Кира с благодарностью приняла наушники и отошла – до первого поворота коридора. Там она села, воткнула наушники, включила линзы.

– Грегорович, – позвала она, – можешь показать мне, что делается снаружи?

Перед глазами возник экран и на нем – инопланетный корабль, прямо у них за кормой. Длинный узкий разрез в боку открывал взгляду поперечное сечение нескольких палуб: темные, едва подсвеченные помещения, заполненные невнятными фигурами. Она попыталась присмотреться и понять, что это, но тут вокруг экватора шарообразного корабля появились облачка пара, и корабль повернулся так, что прореха в борту исчезла из виду.

В наушниках Кира услышала голос Нильсен:

«Капитан, медузы включили двигатель».

Через мгновение откликнулся Фалькони:

«А что с автоматической стабилизацией вращения? Системы восстановления сработали?»

«Не могу определить», – это Хва-Йунг.

«Включить термосканирование. Есть кто живой?»

«Не могу определить, – на этот раз Грегорович. На экране перед Кирой корабль медуз расплылся импрессионистской кляксой в инфракрасных лучах. – Слишком много тепловых сигналов, невозможно различить».

Фалькони выругался:

«Ладно. Будем осторожны. Триг, ты идешь следом за Воробьем. Помни, что тебе сказала Хва-Йунг: предоставь компьютеру делать основную работу. Подожди, пока ремонтные дроны сообщат, что все чисто, и только потом входи».

«Есть, сэр».

«Мы идем сразу за вами, не бойся».

На экране вздувалась, все увеличиваясь, сверкающая громада корабля медуз, и вместе с ней возрастала сила призыва, обращенного к Кроткому Клинку. Кира потерла ладонью грудь: ощущение немного напоминало изжогу – неприятное давление, которое мешало ей спокойно стоять на месте. Но от такого дискомфорта не избавишься, как от изжоги, рыгнув или выпив воды. Глубоко в подсознании свербела исходившая от чужи уверенность: единственное, что их спасет, – предстать вместе перед источником зова, как того требует их долг.

Киру затрясло: избыток нервной энергии искал выхода. Ужасно не знать, что предстоит. И чувствовала она себя скверно – почти что больной, как будто вот-вот произойдет что-то ужасное. Что-то непоправимое.

«Скинсьют» отреагировал на ее состояние: Кира чувствовала, как он сжимается вокруг, утолщаясь и затвердевая с привычным проворством. Он был готов. Это уж точно. Ей припомнились сны о сражениях: Кроткий Клинок встречался со смертельной угрозой много, много раз в давние эпохи, и он-то всегда оставался цел – вот насчет тех, с кем он был соединен, такой уверенности нет.