Дуга искр вытянулась перед Воробьем и Тригом – оба они уничтожали лазером летевшие в них пули. Их экзоскелеты выплеснули сверкающие облака дипольных отражателей и маскировочного порошка, они расширялись почти идеальными сферами, пока не столкнулись с потолком, со стенами и друг с другом.

И тут из массивного гранатомета Фалькони вылетело копье огня. Мгновением позже резкая сине-белая вспышка осветила шлюз во всю глубину, и глухое «бум» раскатилось по кораблю. Взрыв разнес в клочья маскировочное облако, и между рваными полосами огня стало видно многое рядом со шлюзом и внутри него.

Что-то маленькое, белое выскользнуло из инопланетного корабля, оно двигалось так быстро, что Кира не успевала за ним уследить. И тут передача с камеры оборвалась – воздушная волна ударила в Киру, стукнула ее головой об стену, зубы сильно, до боли, клацнули. Сжатый воздух ревел так громко, что этот звук воздействовал уже не на слух, а сотрясал кости, проникал в легкие, острым шипом вонзался в уши.

Без всякой команды Кроткий Клинок пополз вверх, полностью укрыл маской лицо Киры. Зрение померкло на миг – и восстановилось. Ее трясло от прилива адреналина. Руки и ноги заледенели, сердце билось в ребра, словно в поисках выхода, но ей удалось собраться с духом – достаточно, чтобы вытянуть шею и заглянуть за угол. Даже если это опасно, ей необходимо было знать, что происходит.

К своему ужасу, Кира увидела, что Фалькони и другие члены экипажа плавают в воздухе, то ли убитые, то ли оглушенные. Скинсьют Нильсен был разрезан на плече, из ран капала кровь, из бедра Вишала торчал осколок металла. Триг и Воробей вроде бы в сознании – Кира видела, как они поворачивают головы внутри шлемов, – но оба экзоскелета отключились и стали неуправляемыми.

За ними – люк шлюза, а дальше – инопланетный корабль. Кира успела увидеть темный, глухой провал, в глубине которого громоздились непривычные механизмы, и тут чудище о многих щупальцах заслонило ей свет.

Медуза почти полностью заполнила собой проход шлюза. Кажется, это существо было ранено, из десятка разрезов на руках сочился оранжевый ихор, панцирь его треснул.

Ложноплоть!

Кира следила, оцепенев, как медуза кралась ко входу в «Рогатку». Если б Кира стронулась с места, лишь привлекла бы к себе внимание. Калибр ее винтовки был маловат для боя с медузой, а инопланетянин, конечно, пристрелил бы Киру, стоило ей открыть огонь.

Она попыталась сглотнуть, но во рту было сухо, словно его забило пылью.

Послышался тихий шорох – шорох мертвой листвы: медуза проникла в форкамеру. По голове Киры побежали холодные мурашки: она узнала этот звук, вспомнила его спустя много времени. Звуку сопутствовала перемена близковония: вместо страха – гнев, презрение и досада.