Она постучала ногтем по монитору.

«Бывает нелегко, да? – Кира».

«А как же иначе? Природе нет дела до тех, кто ползает и пресмыкается в ее постыдных пучинах. Гроза, когда обрушится, поражает всех. Никто не будет пощажен. Ни ты, ни я, ни звезды в небесах. Застегнем плащи, склоним головы и сосредоточимся на собственной жизни. Но буря никогда не прекратится, никогда не отступит. – Грегорович».

«Бодренько. Но от таких мыслей пользы мало, верно? Лучше всего, как ты и говоришь, склонить головы и сосредоточиться на собственной жизни. – Кира».

«Так и не думай. Погрузись в дрему без сновидения. – Грегорович».

«Вероятно, я так и поступлю. – Кира».

«Факты от этого не изменятся, и вопрос остается: что ты такое, о, Царица Щупалец? – Грегорович».

«Назовешь меня так еще раз, и я исхитрюсь налить острый соус в твою ванночку с питательными элементами. – Кира».

«Пустые посулы пустого человека. Боязливый ум не постигнет своих пределов. Он вопит и обращается в бегство, не признавая свое неведение, не вынося угрозу своей идентичности. – Грегорович».

«Ты сам не понимаешь, о чем говоришь. – Кира».

«Отрицай, отрицай, отрицай. Это не поможет. Истина о том, кто ты есть, все равно выйдет наружу. И когда это случится, выбор за тобой: верить или не верить. Мне безразлично, что ты выберешь. Я-то буду наготове, каким бы ни был твой ответ. А до тех пор я буду постоянно следить за тобой, следить за тобой, о Бесформенная. – Грегорович».

«Следи сколько хочешь – все равно не найдешь того, чего ищешь. – Кира».

Она щелчком закрыла панель сообщений. К ее облегчению, зеленый огонек так и не вспыхнул. Болтовня корабельного разума расстроила ее, но Кира осталась довольна тем, как держалась. При всей своей самонадеянности Грегорович конечно же не прав. Она знает, кто она. Она не знает только, что такое этот проклятый «скинсьют». Не знает, кто эта чужь на самом деле. Довольно. С нее довольно.

Она вытащила из кармана талисман энтропистов, так похожий на драгоценный камень. Сунула его в ящик стола. Безопаснее оставить его здесь, чем повсюду носить с собой. Потом она стащила с себя разодранную одежду и этому тоже была рада. Быстро обтерлась влажным полотенцем, рухнула на койку и закуталась в одеяло.

Поначалу Кира не могла обуздать свой разум, носившийся по кругу. Вторгались образы медуз и мертвой жути, а время от времени чудилась та вонь, что производили гранаты Фалькони, когда взрывались. Вновь и вновь она чувствовала, как Кроткий Клинок пронзает плоть медузы, а потом это воспоминание смешалось с воспоминанием о раненом нумеристе и об Алане, мертвом Алане в ее объятиях… Столько ошибок! Столько ошибок!