<.
Она заварила две кружки: в одной челл, в другой двойной кофе, донесла их до медотсека и постучалась в гермодверь:
– Можно войти?
– Открыто, – ответила Воробей.
Кира толкнула дверь плечом, стараясь не расплескать напитки.
Воробей сидела на койке, выпрямив спину, сложив на животе идеально наманикюренные руки, перед ней – открытый дисплей с голограммами. Выглядела она не так уж плохо, кожа не такая бледная, взгляд острый, настороженный. Вокруг талии обмотаны в несколько слоев бинты, на поясе штанов закреплен маленький квадратный аппарат.
– Я уж думала, когда ты появишься, – сказала она вместо приветствия.
– Момент неподходящий?
– Других моментов у нас не предвидится.
Кира протянула кружку с двойным кофе.
– Вишал сказал, ты любишь кофе.
Воробей приняла ее приношение.
– Мм, люблю. Вот только от кофе хочется писать, а пользоваться туалетом нынче та еще попоболь. В буквальном смысле слова попоболь.
– Может, лучше челл? У меня есть.
– Нет. – Воробей вдохнула пар, поднимавшийся от кофе. – Нет, кофе – самое оно. Спасибо.
Кира придвинула табуретку и села.
– Как себя чувствуешь?
– Неплохо, учитывая обстоятельства. – Воробей скривилась. – Бок чешется так, что с ума меня сводит, а док говорит, тут он бессилен. К тому же я не могу есть по-человечески. Кормит меня через трубочку.
– Он сумеет подлатать тебя прежде, чем мы войдем в сверхсветовое?