– Думаю, с меня хватит.

Фалькони понятливо кивнул.

– Ты собираешься рассказать Хоусу про Карра и Утробу? – спросила она.

– Пока не вижу необходимости. Можешь сама подать рапорт, когда вернемся на территорию Лиги.

От такой перспективы Кира поморщилась, но все же искренне сказала:

– Спасибо за рассказ и за то, что выслушал.

Фалькони убрал колоду в карман.

– Не за что. Главное – не сдавайся. Никому из нас не выжить, если мы перестанем бороться.

– Не сдамся. Обещаю.

2

2

Кира оставила Фалькони – погруженного в раздумья – на камбузе. Подумала, не пойти ли сразу к Итари и не попытаться ли его разговорить. (А может, оно спит? Спят ли медузы?) Но хотя ей требовались ответы, больше всего в тот момент ей требовался сон. За день она устала так, что никакой акувейк не помог бы. Единственное лекарство – сон.

Она вернулась в каюту и не нашла там сообщений от Грегоровича. Вздохнула с облегчением, упав на койку и избавив гудящие ноги от удвоенной тяжести.

Слова Фалькони (она даже мысленно не называла его Сальво) все еще звучали в ее ушах, когда Кира закрыла глаза и почти сразу же уснула – глухо, без сновидений.

3

3

По «Рогатке» разнесся сигнал, похожий на колокольный звон. Кира попыталась сесть, забарахталась – она была прикована к матрасу, обвита щупальцами Кроткого Клинка. Ускорение отключилось, настала невесомость. Если бы чужь не удерживала ее, она бы во сне уплыла с кровати.

Сердце сильно забилось. Кира попросила Кроткий Клинок убрать щупальца и подтянула себя к столу. Не приснился ли ей этот сигнал? Неужели она так долго спала?

Кира сверилась с монитором. Да, так долго.

Они только что совершили прыжок в сверхсветовое пространство.