4.

Блошиный мост располагался не слишком далеко от купален. В погожий день Бенедикт преодолел бы это расстояние за четверть часа. Сейчас же спустя всего пару дюжин шагов он усомнился, что справится и с половиной пути. Силы стремительно утекали сквозь его раны вместе с остатками крови. Бене чувствовал, как тяжелеют наполненные водой ботинки, как слабеет рука, сжимающая живот. Шум в голове становился только сильнее и уже всерьез соперничал с шелестом ливня.

И все же Бенедикт брел вперед. Шажок за шажком. Придерживаясь за все, до чего могла дотянуться свободная рука. В глубине души он надеялся на помощь какого-нибудь сознательного прохожего. Конечно, в Денпорте рассчитывать на подобное чудо мог только кретин. Бене не знал никого, кто смог бы пожертвовать собственными деньгами, временем и безопасностью ради незнакомца. Но не могли же все жители Шорова удела быть столь безразличными к чужой беде? В конце концов, некоторые из них подавали Бене милостыню. Или же… или же ему все это привиделось?

На краткий миг Бенедикту показалось, что все бессонные ночи в брошенных домах, все драки ради вчерашних объедков… все это лишь страшный, до безобразия реалистичный сон. Разве мог бездомный попрошайка носить столь качественные, подогнанные под него вещи? Разве мог он позволить себе столь элегантные ботинки? Наверняка он просто подрался с кем-то в какой-то таверне и… Бене тряхнул головой, отгоняя морок, и скосил взгляд на пробитый живот, из которого все еще сочилась кровь. Впрочем, не было никакой разницы, кто проделал в нем пару лишних дырок. Все эти дорожки вели к Верховному Судье, который уже готовился к последнему заседанию.

Бенедикт в очередной раз сжал зубы до хруста, зажмурился от усилий и сделал еще несколько шагов. У него все еще оставалось одно незавершенное дело, от которого зависело… что? Он напряг подернутую дымкой память, постарался упорядочить спутанные мысли. Кажется, ему нужно было с кем-то встретиться… но с кем? И где? И для чего?

Почти вслепую прошагав через узкий, зажатый между двух домов переулок, Бенедикт обессилено привалился к шершавой стене. С губ его сорвался хриплый не то стон, не то выдох. Рука, из последних сил придерживающая пробитый живот, свесилась вниз безжизненной плетью. Он хотел пройти еще немного, но не смог сделать и шага: ноги теперь казались ему двумя вросшими в землю пнями. Бене хотел лишь одного – медленно сползти вниз, растянуться в размокшей грязи и перевести дух. И, тем не менее, он продолжал упорно стоять, понимая, что, если окажется на земле, попросту не сможет подняться.