– Как же мы их сожжём? – глухо отозвалась Сара. – Погибших слишком много.

На руках девушки остались белые и красноватые полукружья – так сильно она впивалась ногтями в ладони.

– Мы должны хотя бы сосчитать их, – добавила Вайолет. – Может, так удастся понять, кто выжил… кто-то, кого не было в Чертоге в момент нападения.

– Отсутствовали только вы, – сказала Сара, и все снова замолчали.

Уилл посмотрел на собравшихся. Их ожидал ужасный скорбный труд – насущная необходимость. Сжечь тела… а ведь сначала надлежало все их собрать. И многих из погибших людей они знали.

Но разве у них имелся выбор? Нельзя ведь было просто запечатать Чертог и оставить его во власти разлагавшихся мертвецов? Позволить, чтобы в цитадели навечно воцарилась тишина, чтобы болота разрослись и пробрались даже сюда, чтобы последний осколок старого мира был утерян уже навсегда?

Никому из выживших не хотелось принимать такое решение – просто покинуть Чертог, прервать вековую традицию и признать, что долгое служение Хранителей окончено.

Но кроме необходимости был ещё страх. Уилл вспоминал создание, мельком увиденное под кожей Старейшины, и понимал, почему рыцари ордена предавали своих мёртвых огню.

– Киприан прав, – сказал юноша, глубоко вздохнув. – Уже почти рассвет. Если мы как следует поработаем, то закончим с наступлением ночи. – Он подумал, что погибшие заслуживали хотя бы дня упорного труда. – А после того решим, что делать дальше.

«Если Камень Теней у Саймона, мы уже ничего не сможем предпринять. – Уилл не стал говорить этого вслух, чтобы не придавать форму леденящей правде, ожидавшей впереди. – Если такое сумела сотворить одна-единственная тень, то каковы шансы выстоять против Королей-Теней?»

Глядя на разрушения в Чертоге, страшно было даже представить, что теперь Саймон располагал ещё большей силой. Маркус – ничто в сравнении с ужасающим могуществом Королей-Теней.

Отчаянная тоска по Старейшине, по её поддержке охватила Уилла. Наставница бы знала, что теперь делать. Юноша скучал по её мудрости и силе, по её доброте и заботе, по вере в нерадивого ученика, даже когда он не верил в себя сам. С тех пор, как погибла мама. «Дай мне слово…»

– Хранилища пусты, – сказал Киприан. – Люди Саймона… шли за Маркусом и вынесли всё.

Хриплый голос выдавал чувства послушника – чужаки осквернили и разграбили Чертог. Должно быть, Маркус провёл заклеймённых приспешников за стены, помог миновать камнестражи. Мысль о том, что вернуться в цитадель эти люди уже не сумеют, не приносила утешения. Всё, что можно, они уже совершили.