– Когда вернетесь, встретимся в той твоей халупе, – пообещал Танида.

– Мы постараемся быстрее, – пообещал Мастиф.

– Да, что-нибудь придумаем, – пообещал Прун.

– Пойдем, князь ждать не будет, – указал Мастиф.

– Идите, – сказал Танида и, спохватившись, добавил: – Я же не смогу вернуть долг.

Прун неторопливо сунул руку во внутренний карман светлого плаща, вытащил серебряную монету, присмотрелся к ней, усмехнулся, кинул ее на мостовую, придавил каблуком и посмотрел Таниде в глаза.

– Да, ты настоящий друг, – тихо сказал Танида.

Мастиф стиснул зубы так, что побелели скулы.

– Пойдем, – сказал Прун.

Но они не прошли и нескольких шагов, как послышался голос Таниды:

– Ты же будешь заглядывать к ней время от времени и проверять, как она?

Прун с Мастифом не обернулись. Шли они быстро, и вскоре Велфенер остался далеко за спиной.

– Вообще-то хороший был парень, – сказал Мастиф.

– Да, – согласился Прун. – По-своему даже порядочный.

Танида вытащил кошель из-под кожаной куртки и бросил на стол. Ласса развязала ремешок пальцами, раскрашенными на этот раз в синий цвет, – на удивление сильными пальцами. Увидев блеск серебра, она сладко улыбнулась.

– Я найду ребенку дом.

– Я тебе верю, – сказал Танида.

Она приняла его в небольшой комнате с каменным полом. Танида подумал о том, что такой пол легко отмыть от крови. Из мебели – только простой дубовый стол с двумя стульями, все остальное вынесено, из декораций – лишь толстые гранатовые портьеры у высокого окна. За одной стоял кто-то либо очень глупый, либо уж очень уверенный в себе.

С легким скрипом открылась дверь. Танида с облегчением оторвал взгляд от окна. В дверях стояла Сае. Вместо старых тряпок на ней было цветастое платьице с широкими карманами, подходящее девочке ее возраста. Она подбежала, бросилась на шею.