Тот единственный человек, которого видела Тирта, явно был согласен с предводителем. Он тут же выпустил повод и заставил своего коня отойти от пони. Секунду спустя к нему присоединился другой бандит, очень похожий и на этого, и на того, кого она видела позади.

Висящий над ними меч уплотнился настолько, что казался – во всяком случае, Тирте – совершенно материальным, но настолько огромным, что воспользоваться им смог бы лишь человек ростом с небольшой холм.

Темный лорд расхохотался:

– Поздно, Герик! Я тебе уже говорил – хоть ты, возможно, мне и не поверил: те, кто идет на службу к моему господину, – а именно это ты сделал, когда пообещал помочь мне кое в каких делах, – своей волей не освобождаются! Не раньше, чем он использует их полностью! Попробуй уйти – если сумеешь!

Те двое мужчин, которых Тирта видела, похоже, побледнели под грязью и загаром. Они дружно развернули и пришпорили своих лошадей, и те поскакали назад по тропе. Но они успели преодолеть лишь расстояние в пару корпусов, а потом закричали, словно бы обезумев от ужаса, – и люди, и животные. Перед ними в траве, припав к земле, сидело существо – Тирта никогда не видала подобных, хотя тварь, с которой она столкнулась в горах, уже была достаточно странной и злобной. Но эта была даже хуже, потому что в ней не было вообще ничего от нормального животного – скорее, что-то от насекомого, как будто безобидный паучок, что по утрам плетет паутину в луговых травах, внезапно вырос до размера пони. Тварь была покрыта жесткой ярко-алой шерстью, превращающейся на суставах огромных конечностей в настоящую копну. Через голову протянулся ряд безжалостных черных глаз, а под ними щелкали мандибулы, и из этих угрожающих челюстей сочилась густая зеленая слизь.

Всадники боролись со своими лошадьми, но те развернулись и стрелой промчались мимо Тирты, унося хозяев с собой, прочь от твари, а та припала к земле и внимательно смотрела на отряд.

Раздался боевой вопль без слов. Должно быть, это сам Герик, не желавший поддаваться на запугивания своего нанимателя, ринулся вперед. В руке у него было тяжелое копье, и он обращался с ним с легкостью человека, выходившего с победой из множества боев. Он, похоже, полностью контролировал свою лошадь – та дико ржала, и глаза у нее были безумные, но она несла всадника прямо на тварь, засевшую рядом с тропой, и Герик уже нацелил копье.

17

17

Но паукоподобная тварь не стала ждать удара, а вместо этого прыгнула, добровольно нанизавшись косматым телом на копье, чтобы дотянуться до врага. Лошадь Герика то ли встала на дыбы, то ли увернулась. Безумный страх придал пони ловкость, неожиданную для такого крепко сбитого животного. Тварь потеряла равновесие и упала, увлекая человека за собой, – но тот успел всадить копье в брюхо чудовищу.